Шрам понял, что разговор окончен. Вернее, разговора не получилось.
Ему дали понять, что местонахождение кассы неизвестно. Или — что ему об этом никто из московских не скажет… Шрам не стал мельтешить, показывать норов. Он решил на время затаиться. Тем более что Витя Коптевский подсказал ему интересную мысль.
Надо самому искать кассу. И даже если предположить невероятное — что Варяг жив — надо найти общак до того, как Варяг вынырнет из небытия и заявит свои права на воровскую казну. А если вынырнет — то одним ударом отправить его туда обратно. На сей раз навсегда.
Надо спешить! Надо действовать! Еще день-два прокантуюсь в Москве — и к себе, в Питер, заниматься делами…
А пацаны ведь правы, убивать Варягову Светку в любом случае не имело смысла: если Варяг жив, то его близкие становились важным аргументом в руках Шрама. Если все же подох смотрящий, то все равно их пока убивать глупо: а вдруг она действительно что-нибудь да знает о местонахождении общака, тогда эту сучку надо холить и лелеять. Она может и не знать, где Варяг хранит кассу, ей он конечно же об этом не обязан был докладывать — но она вполне может навести на место…
Шрам вспомнил, как несколько лет назад в Москве брали Цируля — казначея московских воров. Взяли его на даче под Москвой, и руоповцы так, бедные, обрадовались своей офигенной удаче, что обыск провели очень хреново. А может, просто представить себе не могли, что такой опытный авторитет, как Цируль, кассу хранит у себя под боком. Менты уехали оттуда вместе с арестованным Цирулем около полуночи, а ровно через два часа туда набежала братва. Час им понадобился всего на то, чтобы отрыть в подполе пять восьмипудовых сейфов и перепрятать в укромное место. На следующий день на дачу вернулась ментура — да только отсосать им пришлось…
У Варяга, насколько знал Шрам, в России никакой дачи не было. Но тайник мог находиться где угодно — хоть в Алмазном фонде, хоть в подвалах Центробанка, где у хозяина российского общака тоже имелись свои верные люди…
В общем, надо спешить!
Варяг прошел в комнату. Скромная холостяцкая обстановка, ничего лишнего — старенький диван, шкаф, несколько книжных полок, два кресла, стол.
Хозяин квартиры накрепко закрыл дверь и, подойдя к Варягу, протянул руку:
— Егор.
— Владислав.
Рука у Егора была сильная и сухая, рукопожатие — крепкое. Смотрел он прямо в глаза, без улыбки и особого радушия, внимательно, изучающе. Невысокий, худощавый и подвижный, он напоминал какого-то зверя из кошачьей породы. Грациозный и в то же время опасный.
— Егор. А дальше? — дружелюбно спросил Варяг. Егор усмехнулся:
— Гепард.
— Это что же, фамилия?
— Спецназовская кличка, — пожал плечами Егор. — Есть будешь?
— Можно. Но сначала — о деле. Потап сказал: ты все сделаешь в лучшем виде.
— Что смогу — сделаю. Ну а чего не смогу — так уж извиняй…
— Тогда слушай, спецназ, раз уж ты такой крутой — вот что я тебе скажу. В Питер я прибыл тайно и пока мне придется сидеть, не высовываться. Мне понадобится тройка ребят надежных, таких, которые лишних вопросов не задают. Стволы чистые. Желательно с военных складов. Тачка. И еще. С фапсишниками не корешишься, случаем?
— А на что тебе фапсишники?
— Думаю, мне потребуется кое-какая спецаппаратура…
— Прослушка-пронюшка? — усмехнулся Гепард. — Жучки-паучки? Так ты, брат, прямо по адресу пришел. Я же после спецназа как раз на спецсвязи сидел. В «ящике» работал. Специализация у меня, знаешь, какая была? Несанкционированное подключение к линиям связи.
Варяг улыбнулся.
— Ну, значит, не промахнулся. Давай, Гепард, рви когти! Время не ждет.
Хозяин квартиры набрал номер и, понизив голос, стал с кем-то разговаривать. Положив трубку, он обратился к Варягу.
— Так, через пару часов я поеду на встречу со своим человеком. Все сделают в лучшем виде. А пока давай-ка на стол соберем.
За несколько минут на столе образовалась нехитрая закуска с бутылкой водки. Они выпили.
— Ну как дорога — не утомительно? — спросил Гепард, насмешливо прищурив правый глаз.
— Нормально. На военном транспорте добирался…
— Да ну? Видно, большой ты человек… — Гепард вопросительно посмотрел на Варяга.
Но тот понимал, что Потап конечно же не сказал бывшему спецназовцу, что за птица залетит к нему в питерскую квартиру. И сам решил до поры до времени не раскрывать карты. Да и вряд ли, подумал Варяг, этому парню нужно знать больше, чем требуется.
— Военный «Руслан» — это ведь не персональный самолет. Тем более лететь мне пришлось среди деревянных ящиков, — отшутился Варяг.
— Деревянные ящики, говоришь? Гробы, что ли? — в тон Варягу шутливо ответил Гепард.
— Да нет, почему же гробы, дерево не только на гробы идет. Ящики, контейнеры, груз они какой-то гнали. — Варяг подхватил шпротинку на вилку и сунул себе в рот. — Офицерики там базарили. Куда-то под Питер, а оттуда в Западную Европу. Оружие, похоже.
Гепард мотнул головой.
— Оружие, говоришь? Да нет, брат, оружие с Севера через Питер в Европу не возят. Его через Белоруссию в Болгарию гонят. Брест — Пловдив.
— Ну а что тогда? -Варягу хотелось поддержать разговор хотя бы ни о чем — чтобы успокоить душу и мозг после всех недавних приключений.
— А откуда летел-то груз? — Варяг пожал плечами.
— Вроде как из Средней Азии. — Он припомнил разговор двух лейтенантов. — Или из Афганистана. Да, кажется, из Афганистана.
Гепард присвистнул.
— Из Афгана, говоришь? Ну тогда там могло быть и не только оружие.
— А что же по-твоему?
— Сам знаешь, чего возят из Афгана.
— Думаешь, наркота? Это в военно-транспортном самолете-то? — усмехнулся Варяг.
— А ее только так и гонят, — кивнул Гепард. — Миноборонщики.
Хозяин налил еще по одной, они чокнулись и выпили.
— Я тебе сейчас байку расскажу, брат, — продолжал Гепард. — Я ведь в Афгане служил. Призвали меня, сосунка зеленого, в восемьдесят четвертом, подписочку взяли, что, мол, по собственному желанию, и тут же в Герат отправили. Я много чего повидал тогда. Год я там пробыл. Да. Так вот, брат, в Союз гнали оттуда гробы, как ты, наверное, еще помнишь. Груз 200, мать его… Цинковые ящики штабелями. Тоже, заметь, военно-транспортными самолетами. Перевалочный пункт — Душанбе. Потом Ростов-на-Дону, далее везде — Свердловск, Горький, Пенза, Новосибирск. Карту страны помнишь? Ну вот. Но некоторые рейсы, я точно знал, шли дальше — на Ленинград. А что, спрашивается, им там делать, в Ленинграде-то? Ведь известно, что из Москвы и Ленинграда в Афган не так сильно брали, как из глубинки. Неужели сотни цинковых ящиков — это все ленинградские мальчики?