* * *
Блотт спустился с холма, на котором стоял Уилфридов замок. Вот уже неделю он не ездил в Гильдстед Карбонелл, носа не казал в «Ройял Джордже» и не пользовался милостями миссис Уинн. Вместо этого он повадился в пивнушку по дороге от Оттертаунского шоссе к церкви. Конечно, до «Ройял Джорджа» этой забегаловке далеко: скамьи вдоль стен, бочонок хэндименовского пива в углу – вот и все удобства. Но убогая обстановка вполне соответствовала мрачному настроению Блотта. Сегодня он в молчании выпил восемь кружек, почувствовал, что его клонит в сон, и поплелся домой. Неровной походкой поднявшись на холм и миновав церковь, он остолбенел. Окна бального зала Хэндимен-холла, который виднелся внизу, были ярко освещены. Блотт уж и не упомнит, когда там зажигали свет – по крайней мере, после свадьбы леди Мод ни разу. На лужайке перед домом лежали желтые прямоугольные отсветы, за стеклами оранжереи, примыкавшей к бальному залу, сияние озаряло зеленые листья папоротников и пальм. Блотт проковылял вниз по склону, прошел через мост и вступил в сосновую рощу. Вокруг стояла непроглядная темень, но Блотт чутьем угадывал путь. Он вошел в ворота усадьбы, пересек лужайку и направился к террасе. До него донеслись звуки музыки – музыки, которую в наше время уже не услышишь. Блотт обошел дом и заглянул в окно.
Леди Мод танцевала. А может, училась танцевать. А может, учила кого-то танцевать – Блотт так и не понял. Она кружилась по залу, освещенному огромными люстрами, с такой милой неповоротливостью, что у Блотта захватило дух. Она двигалась взад-вперед, туда-сюда, описывала широкие круги, вертелась на месте. Пол под ней заметно прогибался, руками она обхватила какого-то заморыша, лицо которого выражало глубочайшую сосредоточенность. Блотт его узнал. Это же тот самый деятель из министерства, который обедал тут на прошлой неделе. Он и тогда Блотту не понравился, а уж сегодня – тем более. И сэра Джайлса как раз нет дома. Какая мерзость! Блотт чуть не налетел на клумбу и побрел прочь. Пойти да и выложить им все начистоту. А толку-то? Когда Блотт, пошатываясь, проходил мимо парадного, на глаза ему попалась стоявшая возле дверей машина. Он пригляделся. Машина заморыша. А пусть-ка он топает домой пешком. Так ему, поганцу, и надо. Блотт опустился на колени и вывернул ниппель. Потом открыл багажник и выпустил воздух из запасного колеса. Будет знать, скотина, как клеиться к чужим женам. Доковыляв до сторожки, Блотт забрался в постель. Сквозь круглое окошко ему были видны освещенные окна Хэндимен-холла. Блотт уснул, а они все горели, и в ночном воздухе разносилось негромкое пение тромбонов.
Если угощение, напитки и усердное кокетство леди Мод воодушевили Дандриджа, то в бальном зале от его воодушевления не осталось и следа. Особенно обескуражила его манера хозяйки исполнять медленный вальс – он даже заподозрил, что пластинку заело. А что касается танго, то Дандридж лишь чудом не надорвался. Как ни уговаривал он партнершу, та ни за что не хотела переключиться на какой-нибудь менее трудоемкий танец.
– У вас прекрасно получается, – уверяла она Дандриджа, наступая ему на ногу. – Вам надо только чуть-чуть поупражняться.
– Давайте станцуем что-нибудь посовременнее.
– Современные танцы такие неромантичные, – поморщилась леди Мод и поставила новую пластинку: куик-степ. – Никакой интимности.
Но интимностью Дандридж был готов поступиться.
– Я, пожалуй, этот танец пропущу, – решил он и захромал к стулу. Не тут-то было. Леди Мод выволокла его на середину и, широко ступая, принялась кружить его по залу. При этом она прижимала партнера к груди такой мощной хваткой, что сопротивляться было бесполезно.
Когда музыка смолкла, Дандридж попытался вежливо, но решительно отвертеться от танцев.
– Я, кажется, у вас загостился.
– Уже уходите? Так рано? Ну выпейте еще во-от такусенький бокальчик шампанского, – засюсюкала леди Мод, хотя впадать в детство ей было как будто рановато.
– Ну хорошо, – сдался Дандридж, выбрав из двух зол – вина и танцев – меньшее.
Они взяли бокалы, перешли в оранжерею и на минуту остановились среди папоротников.
– Дивная ночь. Пойдемте на террасу, – предложила леди Мод и взяла гостя за руку. На террасе они облокотились на каменную балюстраду и уставились в темноту сосняка.
– Не хватает только луны, покровительницы влюбленных, – мурлыкнула леди Мод, повернувшись к гостю. Дандридж взглянул в ночное небо. Время было уже позднее, и Дандридж, хоть и хлебнул шампанского, все-таки прекрасно понимал, что попал в щекотливое положение. В последнее время он прямо-таки не вылезает из щекотливых положений, и вот опять. А ну как сэр Джайлс неожиданно вернется из Лондона и увидит, как Дандридж с его женой на террасе распивают шампанское. Чтобы уйти от разговора о покровительнице влюбленных, Дандридж заметил:
– Похоже, дождь собирается.
– Глупенький, – проворковала леди Мод. – Погода чудесная. Вон какое звездное небо.
– В самом деле. Знаете, мне действительно пора. Спасибо за прекрасный вечер.
– Ну, пора так пора.
Гость и хозяйка вернулись в дом.
– Еще бокальчик? – предложила леди Мод, но Дандридж покачал головой и, хромая, побрел к выходу.
– Заходите еще, – сказала леди Мод, когда он садился в машину. – Не пропадайте надолго. Давно я так не веселилась.
Она помахала ему рукой, и машина отъехала от дома. Но далеко она не уехала: что-то стряслось с управлением. Автомобиль все время сносило влево, слышался какой-то шлепающий звук. Дандридж остановился, вылез и ощупал переднее левое колесо.
– Черт! – вырвалось у него. Колесо спустило. Дандридж вынул из багажника домкрат. Пока он поднимал машину домкратом и снимал колесо, свет в доме погас. Вытащив из багажника запасное колесо, Дандридж поставил его на место поврежденного и убрал домкрат в багажник. Потом он сел за руль, включил двигатель и тронулся с места. Раздалось то же шлепанье, и машину опять повело влево. Дандридж чертыхнулся и снова затормозил.
– Наверно, поставил вместо запаски снятое колесо, – проворчал он и полез за домкратом.
Опечаленная леди Мод потушила свет в бальном зале. Вечер удался на славу; жаль только, что закончился он так скучно. А то уж леди Мод казалось, что Дандридж готов плениться ее скудным обаянием.
Раздевшись, она подошла к зеркалу и окинула себя придирчивым взглядом и презрительно процедила:
– Эти мне мужчины.
Спора нет, по нынешним понятиям она не красавица, но что ей за дело до нынешних понятий? В мире, по законам которого она жила, во всем ценилась основательность: если женщины, то крупные, если мебель, то тяжелая, если аппетит, то зверский, если чувства, то могучие. А вся эта новомодная блажь – разговорчики о сексе, женоподобные мужчины, мужеподобные женщины, всякие там диеты для похудания – нужны ей как прошлогодний снег. Эх, встретить бы сильного мужчину – такого, что в постели не сробеет, не дурак поесть и сумеет подарить ей наследника. От Дандриджа, как видно, этого не дождаться.