Нет, что— то тут недоговорено, думал Варяг, машинально перебирая бумаги на своем рабочем столе. Тут чувствуется чья-то посторонняя рука, чье-то закулисное давление, чей-то иезуитский замысел -вот только что это за люди и в чем состоит их лукавый план, этого Варяг пока понять не мог. Впрочем, одно он понимал очень хорошо. Не случайно, ох не случайно Закир Большой на том сходняке упомянул про общак. Да какое там упомянул — почти впрямую потребовал отчета.
Потом намекнул на то, что не пора ли уважаемым людям поблагодарить Варяга за проделанную работу и передать контроль над общаком в другие, не менее надежные руки. При этом Закир Большой явно выражал не только свое личное мнение, но, как он сказал, мнение большинства воров. Что же все-таки произошло? И в тишине зала его слова звучали, не находя возражений у собравшихся. Когда и где Варяг потерял бдительность, упустил что-то очень важное, значительное?
Варяг знал Закира давно, лет уже пять, и за все эти годы между ними не то что «кошка не пробегала» — тень не ложилась. Закир был вор уважаемый, гордый, умный и, главное, хладнокровный. К Варягу он относился ровно, и, хоть всегда держался независимо, в разговорах со смотрящим был подчеркнуто почтителен. И уж если то, что он тогда высказал Варягу, вышло у него из сердца, то, значит, с Закиром произошли странные и необъяснимые метаморфозы. Жесткие слова явно были результатом каких-то серьезных событий, произошедших в последние две-три недели и изменивших взгляды умного и опытного Закира. Варяг понимал, что эти события вряд ли были стечением обстоятельств. Скорее всего здесь имел место чей-то злой умысел, искусно навязанный дагестанскому вору. И это в корне меняло дело.
Варяг вспомнил, как на том сборище воров Сашка Турок прилюдно уличил Закира Большого в тайной торговле черной икрой — Закир тогда в лице переменился. Скрывать от правильных людей свои барыши дагестанец не привык. Тем более что икра — так, мелочевка. Закир всегда исправно и не скупясь отстегивал от своего подпольного бизнеса в общак — это Варяг знал точно. Но все же Закиру стало тогда не по себе. И он как-то вяло отреагировал на слова Турка. Значит, ему есть что скрывать от воров, не только эти махинации с икрой. Но что еще?
Может быть, нечто такое, в чем благородному вору и впрямь западло признаться братве? Что-то позорное… Но что?
И тут Владислав стал вспоминать о событиях трехмесячной давности. Он вспомнил, как все тот же Сашка Турок шепнул ему, что видел однажды Закира выходящим из дверей здания Речного вокзала. Ну и что, удивился тогда Варяг, мало ли какие дела у дагестанского авторитета в московском речном пароходстве!
Да в том— то и дело, не унимался Турок, что пароходство находится в другом здании, неподалеку от вокзала, а в самом вокзале никаких кабинетов речных начальников нет.
Только мелкие турфирмы и ресторан. Ну понятное дело — такой кит, как Закир, сам не попрется сшибать дань с турфирмы. Да и в ресторан если он и заходил, то явно не лакомиться жареным сомом. Там у него была деловая встреча — сделал вывод хитроумный Сашка.
Варяг этот разговор запомнил. Сашке Турку он ничего не сказал, поручив своим людям последить за Закиром и рестораном. Чижевский отправил в ресторан «Волга» своих людей. Дело было как раз накануне готовящейся операции по поимке гнусного кровавого отморозка Коляна Радченко, и лучшие силы Чижевского, тройка самых профессиональных бойцов — Абрамов, Лебедев и Усманов, были заняты. В дозор пришлось послать молоденького парнишку, имевшего за свой ершистый характер прозвище Зверек. Зверек топтался возле Речного вокзала три недели, но Закира там не видел. Зато он рассмотрел много чего другого — например, странного хмыря в черной кожаной косухе и в зеркальных очках, который частенько — раз в неделю уж точно — приезжал сюда, к ресторану «Волга», на разбитом «жигульке», а за ним через пять-десять минут неизменно подкатывал какой-нибудь крутейший джип или «мерседес», из которого вываливалась пара-тройка здоровенных «быков» с могучими плечищами, кулаками-ядрами — по виду ни дать ни взять мастера греко-римской борьбы. Богатыри исчезали за тяжелой дубовой Дверью ресторана и потом появлялись уже порознь через час-другой.
Эта информация заинтересовала Варяга — он и сам не мог понять почему. И, как старый опытный волчара, он не оставил эту информацию без внимания. «Надо бы поподробнее разузнать, что тут к чему», — подумал он тогда…
И вот теперь он снова вспомнил эту историю с рестораном у Речного и задумался. Что за черт!
Нa столе противно затрещал телефон. Он машинально потянулся к прямому аппарату, только уже сняв трубку, понял, что это из приемной звонит Лена. Не по переговорнику его вызывает, а звонит…
— Да, Леночка!
— Владик! — Ее голос чуть дрожал. Он сразу напрягся: в офисе Лена никогда не обращалась к нему так запросто: значит, стряслось что-то экстраординарное.
— Ну, говори же! — нетерпеливо поторопил он ее.
— Только что позвонили от Шелехова…
— Ну и?
— Вы… ты понимаешь, его вчера вечером в Шереметьево… убили!
— Как «убили»? — глухо отозвался Варяг и похолодел. — Шелехова убили?
Когда? Где? — И сразу понял, какую чушь он несет: Лена же ясно сказала: «Вчера, в Шереметьево…»
— Его личный шофер встретил в аэропорту и повез в Москву, — заторопилась Лена. — И на перегоне от аэропорта к Ленинградскому шоссе машину расстреляли) в упор. Водитель, телохранитель и сам Леонид Васильевич убиты. И портфель пропал.
* * *
Варяг медленно положил трубку на рычаг. Портфель пропал! Шелехов летал в Грецию, чтобы получить там от друзей деньги — очередной «транш» на избирательную кампанию. Варяг и раньше был недоволен этим слишком сложным, на его взгляд, способом финансирования шелеховской партии, но его партнеры, через которых осуществлялась обналичка, уверяли его, что лучше способа нет. Кто еще, кроме Шелехова, имеющего свободный проход через VIP-зал, без таможенного досмотра сумел бы регулярно провозить из-за границы миллионные суммы! Любого другого курьера давнобыужевзялизаодноместо!
* * *
Варяг вскочил и стал мерить шагами кабинет. Шелехова убили… Он уже давно не смотрел телевизор, тем более — не слушал радио: лживые продажные «журналюги» раздражали его неимоверно. Наверняка во вчерашних вечерних новостях уже было сообщение.
Убийство Шелехова — тяжелый удар. И прежде всего удар по нему, по Варягу По его далеко идущим планам. Шелехов был ему очень нужен. Влиятельный политик, лидер набирающей рейтинг партии, руководитель думской фракции. Самое главное — человек надежный, умевший держать слово, это был очень выгодный стратегический партнер. Варяг связывал с ним большие надежды. И теперь, после этого странного убийства, все рушилось — все, с таким трудом и терпением подготовленное им для выборов, пошло прахом.
Варяг с остервенением рубанул воздух рукой и до боли сжал кулаки. Одно за другим, целая вереница несчастий и бед. И тут он снова вспомнил последние слова, сказанные Леной: «пропал портфель». Пропал портфель с деньгами. Там должно быть около миллиона баксов. Из-за них убили Шелехова? Или — из-за него.