Содержание пришедшей малявы не знал никто, а потому за свою судьбу опасался каждый. Зеки боялись наговора и скорой смерти, но больше всего их пугал позор, когда в глаза мертвого мог плюнуть каждый — такова была посмертная кара предателю.
Было известно, что кто-то из обитателей камеры заложил начальству все тайники, и в одночасье сидельцы хаты лишились двух килограммов индийского чая, бутылки водки и кучи разного мелкого добра, без которого в тюрьме прожить очень трудно.
Когда очередь дошла до Мякиша, он достойно выдержал долгий, напряженный взгляд пахана, Старый урка умел смотреть в душу и долго выдерживал паузу, чтобы дать подозреваемому время на обдумывание обстоятельного ответа и раскаяние. Сердце Мягкова в ту минуту дрогнуло от ужаса: «Неужели кто-то из вертухаев заложил?!» Но вор, переждав какое-то время, принялся в очередной раз задавать ему вопросы: о чем разговаривал с операми, что спрашивали, подписывал ли какие-нибудь бумаги, знал ли о тайниках. И когда Мякиш без малейшего волнения ответил на все вопросы, старый уркаган развел руками и объявил всей хате, что он не большевик и не собирается никого наказывать только на основании хлипкого подозрения. Вопрос был закрыт. Выявить предателя не удалось.
— Смотрящим на зоне должен быть только Мякиш, — жестко произнес Распутин. — Во-первых, потому, что он старожил зоны, сидит тут в третий раз и знаком со здешними порядками. Во-вторых, именно его на региональном сходе избрали смотрящим, а в-третьих, мы его прекрасно знаем и уверены, что только он один сумеет навести здесь порядок.
— Порядок?! — встрепенулся вор Тиша, которого знали под погонялом Пила. — О каком таком порядке ты здесь толкуешь?!
Некогда Пила принадлежал к группе, которую называют отмороженными. В колонию он попал за «развод на деньги». Частенько Пила любил рассказывать про свой любимый способ добывания денег, который, как правило, действовал безотказно: клиента заколачивали в гроб, после чего включалась бензопила. А когда стальные зубья мощно врезались в сосновые доски, разбрасывая во все стороны фонтан опилок, перепуганный клиент готов был расстаться с последними грошами. Угодив в колонию. Пила неожиданно распровдался с бандитским крылом и принял сторону воров. Прежний свой беспредел он теперь воспринимал как одну из главных ошибок беспечной молодости.
— Мякиш живет не по правилам! Лично мне не раз приходилось слышать о том, что он отбирает вещи у молодых заключенных. За одно это следует дать по ушам.
Судьбу вора мог решить только сходняк. Толковище определяло степень его вины, а если требовалось, выделяло палача, не забывая о том, что поднять руку на законного мог только человек, равный ему по статусу. На угрозу Пилы Мякиш добродушно улыбнулся:
— Уж не ты ли меня собираешься разжаловать? А может, ты хочешь запихнуть меня в деревянный ящик, как своих барыг?
Мякиш знал, насколько Пиле неприятно всякое упоминание о его прошлом, и поэтому подковырнул его.
Скулы Пилы побагровели. Он уже собирался открыть рот, но вмешался Грош:
— Постойте, люди! Давайте успокоимся. Сейчас не самое подходящее время, чтобы травить друг друга. Мы здесь собрались для того, чтобы раз и навсегда определиться со смотрящим, так что давайте прекратим этот пустой базар.
— Верно Грош говорит! Сейчас не то время, чтобы вспоминать о старом!
— подал голос Маэстро. В последние годы он заматерел и к его словам прислушивались даже законные.
— Но тогда пусть Бирюк поклянется, что не будет вмешиваться в дела Мякиша, если проиграет! — жестко потребовал Репа.
— Сука буду, если посягну на авторитет смотрящего, но не забывайте, что я сам вор и поэтому беспредела тоже не допущу, — спокойно, но твердо пообещал Бирюк.
Бирюк был из того племени воров, которые ничего не забывают, а если дают слово, то непременно сдерживают его. Он был поборником классической воровской идеи, и можно было не сомневаться, что он выпустит кишки всякому, кто посмеет испоганить чистоту этих понятий.
С минуту воры молчали, как будто усваивали смысл произнесенного, а потом Мякиш согласился.
— Я тоже вор, и наши законы для меня так же святы, как и для тебя.
Давайте не будем тянуть время и выберем смотрящего. На зоне слишком много дел и надо бы во многом разобраться.
— Думаю, что нам нечего скрывать друг от друга и наш сходняк — это не партактив, а поэтому давайте высказываться, глядя друг другу в глаза, — заметил Станислав.
Он намекал на то, что в последнее время законные стали прибегать к тайному голосованию, отступив от классического способа высказываться в открытую и говорить правду в лицо оппоненту, какой бы нелицеприятной она ни была.
Возможно, такое голосование стало практиковаться в целях безопасности, потому что такие открытые выступления стоили в дальнейшем некоторым ворам не только здоровья, но и жизни. Часто устранение откровенного авторитета смахивало на несчастный случай, и даже предвзятая братва не могла увидеть в гибели сотоварища злого умысла.
— Я не возражаю. Я уже ничего не боюсь, — заявил Мякиш, — а потом, если меня не станет… то за это могут спросить очень строго. Пускай я не такой известный вор, каким является Бирюк, но и не иголка в стоге сена.
В бараке собралось полтора десятка воров — элита зоны. Крепкого блатного сообщества побаивался даже Тимофей Беспалый. Дело в том, что воры никогда не действовали в одиночку — у каждого из них была своя тюремная семья, шестерки, быки, с помощью которых они отстаивали свои интересы. И сейчас им предстояла нелегкая задача — объединиться, чтобы поставить над собой старшего.
Правда, мало кто из воров сомневался в том, что при голосовании выиграет Бирюк, чьи позиции в воровском мире были очень высоки.
Мякиш это тоже предчувствовал. Но он был уверен и в Беспалом, который не далее чем вчера вечером тряс папками с компроматом на всех воров, отыскивая союзников своему подопечному. Поэтому Мишка надеялся на победу, которая станет еще одной ступенью в его воровской карьере. Он верил, что совсем недалек тот день, когда он возглавит сход.
— Я поддерживаю Бирюка! — лениво произнес вор с погонялом Колотый.
Свою кличку он приобрел во второй день после перехода из малолетки во взросляк: хорошенький паренек приглянулся одному из блатных и взамен на свое покровительство он потребовал от него любви и ласки. Парень и раньше отличался дерзостью, почему и схлопотал свой первый срок — подрался с милицией, а здесь сразу же послал авторитета «по матушке», за что часом позже получил удар заточкой в спину. Выжить парню помогла молодость и могучее здоровье. Колотый занимался подпольной торговлей оружием. У него были связи в Туле и в Нижнем Тагиле, кроме того, он имел очень влиятельных покровителей в Москве, которые обещали выдернуть его из беспаловского питомника не позднее чем через год. И Колотый терпеливо ждал — до срока оставалось три месяца.
Мякиш знал, что Беспалому не удалось перетянуть Колотого на свою сторону, а его голос тянул за два.