Не удивлялся очевидным промахам Сержанта лишь Владислав Геннадьевич Игнатов, бывший депутат Щербатов, он же Варяг. Только немногие знали, что за два месяца до этого события, пытаясь убить Варяга, Сержант по случайности выстрелил в собственного брата – находясь в квартире у Варяга, тот беспечно курил у открытого окна. В темноте Сержант принял его за хозяина квартиры. Брату не повезло. Повезло Варягу. Повезло во всех отношениях: во-первых, он остался жив, во-вторых, смог в очередной раз исчезнуть из поля зрения, похоронив труп под своим именем. Тогда Варягу удалось понаблюдать со стороны за собственными похоронами. Пришлось, правда, повозиться с тем, чтобы вскрытие и опознание прошли так, как нужно. Тут ему неоценимую помощь, как всегда, оказал академик Нестеренко.
Уронив слезу на собственной могилке, Владислав Геннадьевич под новой фамилией Игнатова вместе с супругой незамедлительно выехал за границу и растворился в гуще бурной западной жизни.
Однако не тем человеком был господин Юрьев, он же Сержант, чтобы так легко пойматься на этой уловке с похоронами. Сержант все понял. И вся эта комедия с оставленной в Париже винтовкой была не чем иным, как предупреждением Варягу, озвученным многими международными телевизионными каналами.
Потом следы Юрьева на два года затерялись. Но, похоже, он не сидел сложа руки и перед тем, как обнаружить Варяга в Сан-Франциско, здорово потрудился, то тут, то там отстреливая российских авторитетов, выполняя заказы беспредельщиков и скорых на расправу «апельсинов». Это было в духе Сержанта – его всегда интересовали только деньги. Сержант руководствовался одним правилом: кто платит, тот и музыку заказывает.
– Так, значит, Сержант? – переспросил Варяг.
– Вот именно Сержант… – покосился Шрам на Варяга. – Ты что-то знаешь об этом, Варяг?
– Я знаю лишь то, что Сержант вот уже два года охотится за мной. Несколько дней тому назад он пытался меня пришить, подложив в мой автомобиль взрывчатку.
– Ну и ну! Невеселая история, Варяг. – Шрам закурил и, сделав глубокую затяжку, продолжил: – Я располагаю данными, которые подтверждают, что он сошелся с московскими, питерскими и кемеровскими бандитами и выполняет их заказы. Не один убитый из законных числится на счету Сержанта, не говоря уже о коммерсантах.
За столиками в зале молчали. В гнетущей тишине очень веско прозвучали слова Дяди Васи:
– Эту суку надо задавить! А вместе с ним и тех, кто посмел поднять руку на законных. Пора взяться за этих шмакодявок.
– Люди! – поднялся Трубач. – Думаю, ваше молчание следует расценивать как приговор. Теперь долг каждого из нас, обнаружив эту тварь, немедленно уничтожить – в любом месте, в любую минуту, где бы его ни повстречали.
– Ты бы нам подсказал, Шрам, где найти этого гада, – подал голос тюменский авторитет Василь, один из самых уважаемых законных Сибири. Он контролировал добычу нефти и был вхож в самые высокие инстанции не только Тюмени, но и Москвы. – Я сам порву его на части. Но кто скажет, где он скрывается?
– Этого, Василь, не знает никто, – ответил Шрам. – Я уже давно пытаюсь нащупать след Сержанта, но безуспешно. Единственное, что мне достоверно известно, он никогда не остается на одном и том же месте больше двух-трех дней. Сержант исчезает мгновенно, даже при малейшем намеке на опасность. Чутье имеет волчье. У него в одной Москве с десяток хат, вот он и бегает с одной на другую. Если вы не против, братва, то я возьму на себя его ликвидацию.
Сидящие за столиками авторитеты одобрительно закивали.
– Ты же знаешь, Шрам, мы тебе доверяем. Зачем спрашиваешь?
Слово взял Ангел.
– И все же, люди, прав Дядя Вася, когда говорит, что нам нужно приниматься за бандитов. Если мы не сделаем этого сегодня, то завтра они перестреляют нас всех. Таких, как Сержант, эти падлы найдут сколько угодно. Сержанта, конечно, надо порешить, но корень зла не в нем. Это, надеюсь, ясно.
Законные не помнили, чтобы Ангел когда-либо горячился. Даже когда выносил приговор, слова произносил с ленцой, будто речь шла о пустячной затее. Он не изменил себе и на этот раз, объясняя свою позицию сдержанным тоном:
– Только не нужно думать, будто поставить зарвавшихся на место так просто. Хоть они и скороспелки, как тут кто-то говорил, но это не тупые громилы из подворотни, не безмозглые «быки» с кулачищами и кистенями. Чаще всего это молодые, умные, образованные ребята, в напоре и наглости которым не откажешь. Не стоит закрывать глаза на то, что они нас вытеснили едва ли не с половины российских территорий. Мурманск, Санкт-Петербург, Архангельск, Кемерово вышли полностью из-под нашего контроля. Ежедневно мы теряем десятки и сотни миллионов долларов. Дальше терпеть нельзя.
– Правильно говоришь, Ангел. Эту нелюдь следует укоротить. Живут они не по понятиям, не по-людски, – негромко произнес из своего угла Дядя Вася. – А то, что образованные они, ну так образованные и среди нас имеются. Верно говорю, Варяг? – Дядя Вася уже по-дружески подмигнул Варягу. – И еще одно, братцы! – продолжил Дядя Вася. – Никогда еще не было, чтобы беспредел царил так долго. Всему есть мера. Все от бардака устали. Народ долго терпел, но нельзя с ним баловать так долго. С огнем шутки плохи. Если «апельсины» будут продолжать в том же духе, нам придется действовать всеми имеющимися у нас методами. Давить их можно через тюрьмы, там наша власть, пускай потаскают парашу, посидят под нарами, а уж заточка в камере найдется на любого, даже самого крутого атлета.
В словах Дяди Васи звучала угроза. А каждый из присутствующих знал, что слова старого вора не бывают пустыми.
– И все же, Дядя Вася, прежде чем объявлять войну, следует встретиться с бандитами и попробовать сообща решить спорные вопросы. Может, и мы чего-то недопонимаем, пусть они нам растолкуют свои позиции, – предложил Карась, хабаровский авторитет, известный сторонник компромисса, пользующийся огромной поддержкой всей приморской и приамурской братвы.
– Встретиться надо. Правильно говорит Карась. У нас действительно накопилось к ним немало вопросов, – сказал Варяг. – А если методы убеждения не подействуют, тогда придется прибегнуть к хирургическому вмешательству. Так, люди?
Народ в зале заулыбался, а кое-кто пошутил насчет Варяга, что, дескать, без такого хирурга, как он, Россию и вправду не вылечишь.
Варяг вспомнил покойного Фотона. Фотон никогда не давил на собеседника. Он всегда старался воздействовать на оппонента методом убеждения. И хотя законный вор Фотон мог согнуть в бараний рог любого залетного беспредельщика, он редко прибегал к силовым методам и умел найти подход к любому провинившемуся, терпеливо разъясняя, в чем тот был не прав.
Это был один из воровских принципов. Не повышая голоса, спокойно разобраться в спорной ситуации, а уж если оказался виновен, будь готов к суровому наказанию.
– Варяг дело говорит, – поддержал Трубач. – Нужно встретиться прежде всего с питерскими бандитами. В разговоре упомянуть о том, что воля не вечна и что многим из них придется когда-нибудь перешагнуть порог тюрьмы. А в зонах, слава богу, пока еще воровские законы.