— Это последние слова, произнесенные Христом на кресте. «Боже мой! Боже мой! Для чего Ты меня оставил?» — «Eli, Eli, lama sabachthani?»
Холмберг моргнул и уставился в свои записи.
— Ясно.
— Евангелие от Матфея и Марка. Холмберг кивнул, пососал ручку.
— Это надо включать в рапорт?
* * *
Придя домой из школы, Оскар надел новые брюки и пошел к «секс-шопу» за газетой. Поговаривали, что убийцу удалось поймать, и ему не терпелось узнать все подробности. А также вырезать статью и сохранить ее в альбоме.
По пути к киоску он чувствовал себя странно: что-то было не так, как всегда, не считая снега.
Возвращаясь домой с газетой, он понял, в чем дело. Он больше не озирался. Просто шел. За всю дорогу ему даже не пришло в голову оглянуться по сторонам в поисках возможных преследователей.
Оскар побежал. Он бежал до самого дома, зажав газету в руке, а снежинки целовали его лицо. Он запер за собой входную дверь, подошел к кровати, улегся на живот и постучал в стену. Тишина. Ему хотелось поговорить с Эли, все ей рассказать…
Он раскрыл газету. Бассейн Веллингбю. Полицейские машины. «Скорая помощь». Попытка убийства. Характер телесных повреждений подозреваемого затрудняет опознание. Фотография больницы Дандерюд, где содержится подозреваемый. Краткая информация о ранее совершенном преступлении. Комментарии отсутствуют.
И дальше — подводная лодка, подводная лодка, подводная лодка. Состояние усиленной готовности.
Звонок в дверь.
Оскар спрыгнул с кровати и быстро вышел в коридор.
Эли, Эли, Эли.
Протянув руку к замку, он вдруг заколебался. А если это Йонни и компания? Нет, они бы не посмели вот так взять и заявиться к нему домой. Он открыл дверь. На пороге стоял Юхан.
— Здорово.
— Ну… здорово.
— Не хочешь что-нибудь поделать?
— Можно… А что?
— Не знаю. Что-нибудь.
— Ну давай.
Оскар натянул ботинки и куртку, пока Юхан поджидал его на лестнице.
— Йонни на тебя сильно разозлился. Ну там, в спортзале.
— Это он взял мои штаны, да?
— Ага. Я знаю, где они.
— И где?
— Там, у бассейна. Я покажу.
Оскар подумал, что в таком случае Юхан мог бы их и принести, но ничего не сказал. На это рассчитывать не приходилось. Оскар кивнул и ответил:
— Хорошо.
Они дошли до бассейна и подобрали брюки, висевшие на кусте. Потом погуляли. Немного полепили снежков, покидали ими в деревья на меткость. Нашли на помойке кабель, куски которого годились для рогатки. Поговорили о маньяке, о подводной лодке, а также о Йонни, Микке и Томасе, которых Юхан, как выяснилось, считал придурками.
— Во дебилы…
— Тебя же они вроде не трогают?
— Меня нет. Все равно.
Они дошли до палатки с хот-догами у метро и купили себе по две «пустышки» по кроне штука — жареный хлеб из-под хот-дога с горчицей, кетчупом, соусом для гамбургеров и сырым луком. Начинало темнеть. Юхан трепался с продавщицей в окошке, а Оскар смотрел на приходящие и уходящие поезда метро, представляя себе множество электролиний, протянутых над рельсами.
Со жгучим привкусом лука во рту они направились к школе, где их пути расходились. Оскар спросил:
— Как думаешь, кто-нибудь кончает жизнь самоубийством, прыгнув на провода?
— Не знаю. Наверно. Мой брат знал одного, кто нассал на контактный рельс.
— И что с ним стало?
— Умер. Ударило током через струю.
— В смысле? Он что, хотел умереть?
— Да не. Пьяный был. Во, блин, ты только представь…
Юхан изобразил, как тот расстегивает ширинку и мочится и вдруг начинает трястись что есть силы. Оскар засмеялся.
Возле школы они разошлись в разные стороны, помахав друг другу на прощание. Оскар пошел домой, завязав найденные штаны на поясе и насвистывая мотивчик из сериала «Даллас». Снег прекратился, но, куда ни глянь, повсюду раскинулось белое покрывало. В больших матовых стеклах здания малого бассейна горел свет. В четверг он туда пойдет. Начнет качаться. Станет сильнее.
* * *
Вечер пятницы у китаезы. Круглые часы в стальном корпусе на стене, несколько неуместные среди бумажных фонариков и золотых драконов, показывают без пяти девять. Мужики сидят, потягивая свое пиво и погрузившись в пейзаж на салфетках под приборами. За окном продолжает падать снег.
Виржиния чуть помешивает свой «Сан-Франциско», задумчиво покусывая коктейльную палочку, увенчанную фигуркой Джонни Уокера.
Да кто такой этот Джонни Уокер? Куда он идет?
Она постучала палочкой о край бокала, и Морган поднял голову.
— Ты что, решила толкнуть речь?
— Ну кто-то же должен.
Они ей пересказали все, что узнали от Гёсты про Юкке, мост и ребенка, после чего вся компания погрузилась в молчание. Виржиния звякнула кубиками льда в бокале и полюбовалась на тусклый свет лампы, отражавшийся в полурастаявших льдинках.
— Я одного не понимаю. Если Гёста сказал правду и все произошло именно так — где же он? В смысле, Юкке.
Карлссон просиял, будто долго дожидался этого вопроса.
— Вот и я о том же. Где труп? Если мы…
Морган поднял указательный палец перед самым лицом Карлссона.
— Не смей называть Юкке трупом!
— А как же его, по-твоему, называть? Усопший?
— Никак не называй, пока мы не узнаем, что произошло на самом деле.
— Так а я о чем толкую? Пока у нас нет тру… пока они ничего… пока они его не нашли, мы не можем…
— Кто это «они»?
— А сам-то как думаешь? Вертолетное подразделение в Берге? Полиция, конечно!
Ларри потер глаза и негромко хмыкнул.
— Тут вот какая проблема. Пока его не нашли, никому до него дела нет, а раз никому дела нет, то искать его никто не будет.
Виржиния покачала головой.
— Нам нужно пойти в полицию и рассказать все как есть.
— Ага, и что именно ты предлагаешь им сказать? — усмехнулся Морган. — «Послушайте, забейте вы на своих маньяков, подводные лодки и прочие дела, мы — трое неунывающих алкашей, один из наших собутыльников пропал, а другой собутыльник рассказал, что как-то вечером, выпив как следует, он увидел…» Так, да?
— Ну а Гёста? Он же своими глазами видел, это же он…
— Да-да. Все правильно. Но у него же совсем крыша поехала — ему только покажи полицейскую форму, он в обморок грохнется. Он такое не потянет. Допросы там всякие. — Морган пожал плечами. — Ничего не выйдет.