– Ну, нынешний-то еще ого-го какой! – возразил Шрам.
– У меня на этот счет иные сведения, – серьезно заметил Калистратов. – Словом, я предлагаю вам совместное дело. На взаимовыгодных условиях. Вы же легальный бизнесмен. Считайте это деловым предложением. Нам – мне и вам – нужно убрать кое-кого в криминальном воровском кругу…
Александр отрицательно мотнул головой:
– Я на такое не подпишусь!
Калистратов поморщился:
– Речь не идет о физическом устранении. Я говорю об отстранении от реальных дел. – Выставив ладонь, генерал вновь принялся загибать пальцы. – Ссылка, дальше зоны, это первое… Не исключаю всевозможные подставы, второе… Лишение гражданства и права на въезд в Россию. Улавливаете?
– Вы имеете в виду и Варяга?
– И его, конечно.
– Он же сейчас где-то в Америке.
– Александр Алексеевич, – развел руками генерал Калистратов, – меня настораживает ваша неосведомленность. Формально Владислав Геннадьевич Игнатов числится в Америке, но в данный момент пребывает в России. И если мне не изменяет память, с неделю тому назад он был здесь, в Питере, и даже встречался с покойным Тарасовым, бывшим главарем питерской братвы. Давайте о другом, Александр Алексеевич. Если мы с вами сейчас договоримся, то может так случиться, что в России обнаружится одна интересная вакансия – место смотрящего всея Руси. Это вам не питерский пахан, это гораздо серьезнее. Да и возможностей в этом случае у вас будет поболее!
От услышанного внутри у Шрама невольно похолодело. Японский городовой! Стать смотрящим по России – вот на что намекал генерал!
– А вам-то это зачем? – стараясь сохранить равнодушие, спросил Шрам.
Калистратов скроил обиженную физиономию.
– Александр Алексеевич, дорогой вы мой! Я готов повторить: с учетом новых политических веяний нам надо на корню пресечь надвигающийся хаос – вы в своей сфере, мы – в своей. А вместе мы будем совершать благое дело – держать в узде толпу. Попомните мое слово – грядут большие перемены. Вы даже себе представить не можете какие. Вся вертикаль государственной власти и параллельная ей вертикаль криминальной власти в России могут в одночасье рухнуть, разве это можно допустить? – Шрам угрюмо молчал. – Поймите, при том крутом повороте политического флюгера, который не за горами, все эти «варяги» и те, кто за ними стоит, сгинут навсегда! А кто придет им на смену? Выскочки, случайные люди, у которых за душой нет ничего, кроме кабаков с голыми бабами. Шантрапа в джипах. Может, вы этого хотите?
Шрам тогда усмехнулся: верно вякает эмвэдэшный генерал. «Шантрапа в джипах» – надо запомнить эту фразу. Сказанная год назад, сейчас она как нельзя более точно отражала точку зрения самого Александра Степанова.
Собеседники помолчали. Генерал закурил, уверенно делая глубокие затяжки.
– Сейчас я приехал сюда в связи со следствием, которое ведется по делу об убийстве Тарасова, он же Стреляный, – продолжал Калистратов. – Собранные улики косвенно показывают, что в убийстве были заинтересованы как московские криминальные боссы, так и… местные, питерские. Учтите, то, что я вам сейчас говорю, секретная оперативная информация, и я сильно рискую погонами… если не головой. Но я все же вам скажу. Улик мало. Арестовать мы кого-то можем, но потом всех придется отпустить. До суда дело явно не дойдет. Но по городу может пойти слух, что в убийстве Стреляного был заинтересован некто, кто метит на его место. Улавливаете?.. Не сомневаюсь, что именно вам в ближайшие дни будет предложено стать смотрящим по Санкт-Петербургу. Но даже если авторитетные люди проголосуют за вас, слух о какой-то вашей причастности к убийству будет иметь весьма и весьма серьезное значение и последствия.
– Это понимать как угрозу или предупреждение?
– Это не угроза, Александр Алексеевич, это реальность, которая не зависит от моего или вашего желания. Это я передаю вам мнение моих московских… коллег. Если вы откажетесь с нами сотрудничать, слух о вашей причастности к убийству Стреляного из Москвы будет невозможно остановить. И у вас здесь возникнут очень крупные неприятности. Вы это и без меня хорошо знаете.
Калистратов помолчал, раскурил еще одну сигарету и продолжил:
– И последнее… О ваших трех «партнерах», которые сидят там, в углу. Я достаточно хорошо изучил ваше дело и имею представление о вашем психологическом складе. Я почти убежден, что вы примете мое предложение. Не сразу… Вы подумаете над ним, поразмышляете – и согласитесь. Вот тогда-то вам надо будет позаботиться об этих трех ребятах. Потому что, кроме них, насколько я понимаю, нас с вами вдвоем больше никто не видел. Вы меня поняли? – И, заметив, как жестко сомкнулись губы Шрама, добавил, выделяя каждое слово: – Слишком много поставлено на карту, чтобы спотыкаться на мелочах. – Наконец он поднялся. – Я уйду первым. Искать меня не надо. Я пробуду в городе еще два дня. В пятницу утром, часов в десять, я вам позвоню на работу. Надеюсь, к тому времени у вас созреет правильное решение.
Калистратов позвонил в пятницу ровно в десять утра. Шрам снял трубку и, услышав знакомый голос, без долгих раздумий выдохнул:
– По рукам, генерал!
Калистратов не стал комментировать тон Александра Степанова и быстро назвал адрес на Васильевском острове, добавив:
– Приедете туда к вечеру с теми тремя «партнерами». Но чтоб об этом, кроме вас, уж точно никто не знал.
Шрам, не прощаясь, положил трубку.
«Пехотинцев» – Толика Ильина, Лешку Пузанова и Костю Шустова – Александр Степанов взял с собой на Васильевский остров, вопреки обыкновению всех троих разместил в своей машине, ничего заранее не объяснив. Этих ребят он знал давно – ходил с ними не на одно толковище. Они были его личными телохранителями. Бывшие спецназовцы, которые после дембеля долго помотались без дела и без денег да и прибились к одной областной бригаде.
На них Шраму в свое время указал Витька Косой, охарактеризовав: здоровые, ловкие ребята, стреляют без промаха, кулаки стальные, нетрепливые. Шрам взял их однажды на беседу с мурманскими щипачами, которые повадились в пассажирский порт бомбить интуристов. Разговор был короткий – мурманчане поначалу пытались гонор показать, но шрамовские бойцы их маленько тряханули – без лишних слов, без шума, – и пришлые немедленно убрались восвояси. С тех пор Шрам всегда брал свою «тройку» на переговоры. Не то чтобы он любил этих ребят, успел привязаться. Расставаться с ними ему будет жаль.
Шрам не знал, как Калистратов распорядится ими, но понимал, что назад с Васильевского ему, видимо, придется ехать одному. Так и получилось. Вернее, получилось хуже.
Когда они вчетвером зашли в кабинет номер 9 на третьем этаже, Калистратов попросил троих пройти в смежную комнату и пока подождать там. В комнату вела внутренняя дверь. Шрамовы телохранители вопросительно глянули на хозяина, но тот спокойно кивнул: мол, вперед, ребята. Те послушно скрылись за дверью, и там тотчас раздались сухие хлопки – три. По звуку Шрам понял: пистолет с глушителем.