– А что, Шрам-то в курсе, что Прохоров просрал поставку? – спросил третий, и Сержант внутренне напрягся, внезапно услышав знакомое имя.
– В курсе, – усердно закивал Пика, – да только у Шрама сейчас у самого забот полный рот. Слыхал, бля, что на Металлистов пару дней назад стряслось?
К их столику подошла официантка со стопкой меню и, любезно улыбаясь, что-то тихо сказала.
– Ах ты, паскуда, мандавошка! – заорал вдруг в голос Митяй, отлепив наконец от уха «Моторолу». – В чем хочу, в том и хожу, ясно, бля? Мы те бабки платим, а ты не хрюкай! Спортивная одежда, бля! Да твой, бля, ресторан должен мне еще спасибо сказать, что я сюда пришел! У вас у самих вон тут всякие шмары сидят, зенками стреляют по сторонам, клиентов ловят! Вона, сиськи наружу выставила! – И с этими словами он ткнул пальцем-сарделькой в одинокую даму за соседним столиком.
Сержант вздрогнул, точно пальцем ткнули в его сторону. Он заметил, что лицо у дамы вспыхнуло и в глазах показались слезы. Она резко встала и, кажется, захотела что-то ответить обидчику, но сдержалась.
A Сержант не сдержался, он медленно поднялся из-за стола и двинулся к говоруну с мобильником. Подойдя к нему вплотную, наклонился и вкрадчиво произнес в самое ухо:
– Извинись перед женщиной, свинья, и не размахивай граблями, а то игрушку потеряешь и плакать будешь!
За столиком воцарилась тишина. Все трое с недоуменнием воззрились на нахала.
– А ты, дядя, хамишь, однако! – со спокойной усмешечкой произнес третий. – Придется тебя малость охолонуть.
– Ты что, Кедрач! Какой там охолонуть! – завопил Митяй, вставая со стула. – Я ему ща яйца оторву!
Сержант, ни слова не говоря, сжал левую руку в кулак и коротко ударил Митяя промеж глаз. Митяй, растопырив пальцы-сардельки, рухнул на стул и уронил голову на стол.
Но теперь вскочили оба приятеля Митяя. В это мгновение в зал вбежал высокий парень в черной униформе – видно, охранник ресторана.
– Господа! Я попрошу вас прекратить! Выясняйте отношения на улице, а не у нас! – не слишком уверенно крикнул он и, сделав три шажка в направлении сцепившихся посетителей, остановился.
– Костя! Позови Николая Петровича! – визгливо бросила ему официантка, исчезая за портьерой, прикрывающей дверь в кухню.
Костя с готовностью развернулся и бодро выбежал в фойе.
Тем временем оба другана Митяя уже поигрывали кастетами и грозно наступали на Сержанта с двух флангов. Сержант с невозмутимым выражением лица тихо произнес:
– Советую вам, мужики, стоять где стоите – во избежание несчастного случая на производстве.
Эти слова, похоже, только раззадорили парней. Оба как по команде бросились на Сержанта, но тот, хотя и был лет на пятнадцать постарше и явно имел немалый избыточный вес, проворно нырнул под рукой у Кедрача, забежал ему за спину и обрушил два сцепленных вместе кулака на его бритый затылок. Мужик покачнулся, но устоял.
Сержант едва заметным движением сунул руку в карман пиджака и тут же вынул ее. Второй, еще не рассмотрев как следует, что оказалось в руке у незнакомого нахала, схватил его за локоть и резко крутанул на себя. Сержант не стал сопротивляться и, повернувшись к нему лицом, хлестким взмахом раскроил ему щеку от виска до подбородка. Хлынула кровь. В следующее мгновение он снова легко взмахнул рукой и чиркнул по щеке Кедрача, но тот успел нанести ему ощутимый удар кастетом в скулу.
Тут в зал вбежал робкий охранник, за ним господин в черном смокинге – видимо, Николай Петрович. Сержант уронил свое невидимое оружие в карман и вцепился обеими руками в спинку пустого стула.
Митяй уже оклемался и, блекоча что-то невразумительное, полез на Сержанта, который приподнял стул, чуть отступил и, размахнувшись, всадил гнутую ножку Митяю в пах. Tот с воем перегнулся пополам и повалился на пол. Но Сержанта уже взяли с обеих сторон в крепкие объятия Кедрач и Пика, оба с развороченными кровоточащими щеками. Сержант глубоко вздохнул и закрыл глаза. «Ну, с божьей помощью вспомним уроки Симото-сан», – подумал он и, крякнув, мощно встряхнулся, точно вылезший из реки пес. Почувствовав, что освободился от железных объятий, Сержант повернулся к Кедрачу и два раза коротким прямым ударом врезал ему в нос. После второго удара под костяшками пальцев что-то хрустнуло – наверное, он сломал Кедрачу носовую перегородку. Кедрач упал на колени и захаркал кровью. Видя такой поворот дела, Пика не стал лезть на рожон, а подхватил Кедрача под локоть и поволок его к выходу. За ним захромал Митяй. У двери Митяй обернулся и прохрипел:
– Ты теперь покойник, сука!
– Мы тебя из-под земли достанем!
– Яйца не растряси! – не повышая голоса, посоветовал им вслед Сержант.
– Я вызвал милицию, – зачем-то объявил застывший при входе в зал Николай Петрович. Он нервно поправлял галстук. – Я попрошу вас никуда не уходить. Сейчас они приедут.
Но Сержант, не обращая на него внимания, подошел к даме, из-за которой, собственно, и произошла эта дурацкая потасовка. Ни стычка с местными бандитами, ни тем более протокол о происшествии и разбирательство с питерской милицией Юрьеву были совершенно ни к чему. Он уже ругал себя за непростительную глупость. Впрочем, дама ему очень понравилась.
– Позвольте, я вас провожу, – обратился он к ней тоном, не терпящим возражений. – Мне, да и вам, сейчас лучше отсюда уйти.
Она не заставила себя долго упрашивать.
– Конечно. Я вам так благодарна!
– Вытрите кровь с пола, – посоветовал Сержант, поравнявшись с Николаем Петровичем, – и расставьте мебель по местам. Приедет милиция – скажите, ложный вызов.
– Вы кто? – спросил пораженный метрдотель.
– Много будешь знать – полысеешь раньше времени, – серьезно ответил Сержант и повернулся к своей спутнице.
Шрам был зол. На него было страшно смотреть.
– Ну как же можно было так проколоться?
– Кто знал, что они возникнут, – виновато произнес Моня. – Сидели себе спокойно в белом «Москвиче», и вот те раз!
– Откуда они взялись? С неба свалились, что ли? – грохнул Александр кулаком по столу.
Моня сидел, откинувшись на спинку кресла, виновато повесив голову. Он был бледен. Обычно Шрам легко впадал в ярость и так же быстро успокаивался. Но сейчас он орал на Моню уже битый час. Известие о срыве операции по «выемке денег» на проспекте Металлистов и о гибели троих людей буквально подкосило Шрама. Что за непруха в последние дни?! Моня приехал к нему в офис в гостинице «Прибалтийская» и сразу выложил печальные итоги неудачной операции. Шрам как стоял, так и сел. Он выгнал телохранителей в приемную, закрыл дверь и учинил Моне пристрастный допрос.
Шрам, разумеется, понимал, что Моня тут ни при чем. На Моне и так лица не было. Он, похоже, до сих пор не верил, что унес ноги живым.