– Странные они какие-то, – в конце дня сказал Павлу Андреевичу Панкрашкин. – Сидят на деньгах и ленятся нагнуться...
– Их опекает главный врач, – на всякий случай предупредил Павел Андреевич.
– Это мне девочка Таня уже рассказала. И не только это. Ты, Паша, кстати говоря, жене своей доверяешь?
– Ну ты спросил...
– Я спросил – ты ответь. Только не ври, сам себя накажешь.
– Не особо, – признался Павел Андреевич.
– А кому ты доверяешь? – прищурился Панкрашкин. – Должен же человек кому-нибудь доверять?
– Сестре.
С сестрой Надей у Павла Андреевича были прекрасные отношения. Самые задушевные, можно сказать – исключительные.
– А сестра твоя в Москве живет?
– В Москве. А зачем ты спрашиваешь?
– Для дела, – серьезно ответил Панкрашкин. – Я для удовольствия чужими женами и родственницами не интересуюсь.
Спустя неделю сестра Надя стала соучредительницей ООО «Последний путь». В компаньонах у нее числились главный врач Ольга Никитична и некий Вахтанг Заурович Ревазашвили, которого Панкрашкин охарактеризовал словами: «Хороший человек». Вместо Оли и Тани в офисе начали работать Жанна и Лена, а вот Илья Ильич остался.
– У Ильи во всех конторах знакомая алкашня есть, – объяснил Панкрашкин. – То, что он за бутылку сделает, другим в сотню баксов встанет.
Невероятно, но главный врач вызвала Павла Андреевича к себе и сказала:
– Мы тут подумали, – это был эвфемизм «я решила», – что надо бы вам, Павел Андреевич, выделить три санитарские ставки. А то нагрузка у вас большая...
«В приемном отделении куда больше», – подумал Павел Андреевич.
– ...и вообще – значимость вашего отделения нельзя недооценивать.
– Спасибо, Ольга Никитична, – поблагодарил Павел Андреевич.
– А этот ваш улыбчивый санитар, как его...
Главврач неумело (актрисой она была никудышной) изобразила забывчивость. Нечего мне, главному врачу крупного стационара, помнить фамилию какого-то там санитара, пусть и улыбчивого.
– Панкрашкин.
– Да, Панкрашкин, он что, действительно учился вместе с вами?
– Учился, и неплохо учился, Ольга Никитична.
– Так интересно. – Главный врач закатила глаза, отчего ее простоватое скуластое лицо приобрело несколько глуповатое выражение. – Чего только не случается в жизни...
Отношение главного врача к патологоанатомическому отделению и его заведующему резко изменилось с нейтрального (Павел Андреевич умел ладить с начальством, но не умел становиться с ним на дружескую ногу) на исключительно благожелательное. Вскоре это понял весь госпиталь, и Павел Андреевич сразу оценил преимущества. Никто ничего не требует – только просят, некоторые даже начали приносить магарычи – коньячок там, текилку. Павел Андреевич любил хорошие напитки. Завхоз Виталий Владимирович, официально именовавшийся заместителем главного врача по экономическим вопросам, неожиданно осчастливил новой мебелью для кабинета, а заместитель главного по гражданской обороне и чрезвычайным ситуациям негласно исключила патологоанатомическое отделение из плана всех своих мероприятий.
Секретарь главного врача, суровая девица с непривычным именем Гражина Казимировна, теперь встречала Павла Андреевича улыбкой и даже как-то раз, когда Ольга Никитична была занята, предложила скоротать ожидание за чашечкой кофе.
Санитаров на три свалившиеся с неба ставки привел Панкрашкин. Не поодиночке, а группой – два мужика средних лет и молодой парень. У всех троих были вялые лица людей, изрядно потрепанных жизнью, и двухтомные трудовые книжки.
– Ребята золотые, – в своей манере отрекомендовал их Панкрашкин.
Ребятам предстояло, как выразился Панкрашкин, «оказывать ритуальные услуги на высшем уровне».
– Эти, что сидели тут раньше, – Панкрашкин презрительно кривился и тыкал пальцем в сторону вестибюля, – вели себя как собака на сене – сам не ам и другому не дам. Разве только в быстром оформлении документов дело? А все остальное?
Под хранение «всего остального» Павел Андреевич отдал Панкрашкину «учебную» комнату, служившую для проведения собраний и всякого рода занятий с персоналом отделения. Рассудив, что собрания ему удобнее проводить прямо в кабинете, благо позволяли размеры, а для занятий прекрасно подойдет и комната отдыха.
Десятого числа, в оговоренный день расчетов, Панкрашкин вручил Павлу Андреевичу конверт.
– С первой, так сказать, получкой, тебя, Паша!
– Спасибо. – Павел Андреевич не глядя смахнул конверт в верхний ящик стола.
Заглядывать в конверт при Панкрашкине по старой интеллигентской привычке постеснялся, но с сожалением определил, что конверт был тощенький. Ну, для первого раза сойдет, все равно лучше, чем ничего.
Как остался один, то, разумеется, сразу же полез в конверт и не смог сдержать возгласа удивления, обнаружив там пятнадцать новеньких стодолларовых банкнот. «Ну ни хрена себе! – подумалось Павлу Андреевичу. – И практически не за что!» Он тут же решил, что дома эти деньги показывать не станет – жена с дочерью мгновенно спустят все на ерунду. Пора создавать личный фонд, ведь с деньгами и живется как-то увереннее и дышится легче.
Вечером того же дня Панкрашкин поинтересовался:
– Доволен?
– Вроде как да, – осторожно ответил Павел Андреевич.
Отвечать «очень доволен» не следовало – а ну как в следующий раз будет больше? Насчет вникания в истинное положение дел Павел Андреевич не обольщался. Он прекрасно понимал, что у такого ловкача, как Панкрашкин, все концы будут сведены так, как ему надо.
– А больше хочешь?
Панкрашкин не предлагал и не спрашивал. Он – искушал, и не было возможности устоять перед этим искушением. На Павла Андреевича до появления Панкрашкина с избытком валились проблемы и всяческие шишки, а тут появился добрый волшебник и начал осыпать деньгами... Порой хотелось ущипнуть себя за ногу – уж не сон ли это?
– Много больше? А, Паш?
– Кто ж не хочет? – удивился Павел Андреевич.
– Тогда вот что. – Панкрашкин уперся взглядом в Павла Андреевича. – Персонал надо бы сменить весь, а то среди чужих людей настоящего размаха нет. А нам бы развернуться вовсю! Тогда и деньги настоящие придут. Что скажешь, Павел Андреевич?
– Ты давай конкретнее, – потребовал Павел Андреевич. – Что значит «сменить весь персонал»? Как ты себе это представляешь? И кого я взамен наберу? И главное – где? Что, думаешь, ко мне очередь из желающих работать? А обучать новых людей?
– Все решаемо, – заверил Панкрашкин. – У меня на примете много подходящих людей. Есть два очень грамотных врача-патологоанатома, есть лаборанты, о старшей сестре я вообще не говорю – имеется такая кандидатура...