– И оставили открытым окно на первом этаже? – удивилась Бургомистрова.
– Там вообще столько неясного… Мы думаем, что – это милиция ловит доверчивых людей «на живца», чтобы выполнить свой план по раскрытию преступлений…
– Не может быть! – заахали дамы. – Какой ужас!
– Может-может! – авторитетно заявил Мигульский. – У нас все может быть.
– Вряд ли милиционеры станут заниматься такими сложными провокациями! – заявила учительница первого «Б» Мурадова. – Они скорее прямо на улице в карман что-нибудь подложат…
– Вы хотите сказать, что мой брат вор, Анжела Георгиевна? – возмутилась Благинина.
– Нет, я просто хочу сказать, что выглядит эта история как сказка! И прошу, наконец, запомнить, Анна Вячеславовна, что меня зовут не Анжела, а Анджела Георгиевна!
Нервное напряжение, к которому добавилась обида за брата, привело Благинину к утрате контроля над собой.
– Вы бы лучше в детских тетрадках так искали ошибки, как в своем имени Анджела Георгиевна! – выкрикнула она в лицо Муратовой. – А то мне приходится с ними все заново проходить, начиная со второго класса!
– Хорошо хоть не с первого! – съязвила Муратова.
– Я не вижу ничего хорошего в том, чтобы исправлять ваши недоделки! Любите халтурить, так идите в государственную школу!
– А вы меня не учите!
– А вы меня не поправляйте!
– Почему это вас нельзя поправлять?!
– Потому что это не вашего ума дело! У нас есть директор…
– Да, вот именно, Анна Вячеславовна, у нас есть директор. И только она может оценивать…
Звонок положил конец ссоре. А то хоть водой разливай. Но зерна раздора уже были посеяны.
Продолжение последовало в столовой, когда во время шестого урока там обедали несколько свободных преподавателей и я. Благининой и Мурадовой в столовой не было, но это не помешало учительнице математики Пимановой сказать:
– А все-таки Анна Вячеславовна права – «началка» у нас работает из рук вон плохо. Четырем действиям приходится учить в пятом классе…
Слова Пимановой вроде бы предназначались ее соседке по столу, биологичке Усыченко, но на самом деле это был выпад в завуча начальной школы Панину. Панина сидела в одиночестве за соседним столом и неторопливо вкушала куриную котлету с гарниром из цветной капусты.
– Начальная школа в гимназии работает так как надо! И кого это вам пришлось учить четырем действиям, Татьяна Сергеевна? Можно узнать имена и фамилии? А то абстрактно мазать коллег дерьмом все мы мастера, а как до конкретики дойдет, так и предъявить нечего.
– Пожалуйста, – пожала плечами Пиманова. – Весь пятый «Г»!
– Так уж и весь?
– Весь, Надежда Борисовна! Можете интереса ради поприсутствовать у меня на уроке…
– Можно подумать, что я их не знаю! Я их знаю лучше, чем вы, Татьяна Сергеевна! Не один год вместе провели. И прекрасно знаю, что все они знают четыре действия арифметики!
– Только почему-то не могут ими пользоваться! – съязвила Усыченко.
Завуч покраснела, встала и вышла из столовой, оставив недоеденными полкотлеты и большую часть гарнира.
Пиманова и Усыченко переглянулись и рассмеялись.
– Зря вы так, – укорила их Тамара Ивановна. – Есть претензии – надо говорить об этом в учительской или в кабинете директора, а не в столовой. А то как-то некрасиво получается.
– Что теперь – мы между собой ничего обсудить не можем?! – возмутилась Пиманова. – В частном порядке?
– Танюш, ты который год у нас работаешь? – поинтересовалась Тамара Ивановна. – Не привыкла еще, что в гимназии нет ничего частного? В частном порядке можете вечером по телефону обсуждать…
Через полчаса Пиманову и Усыченко пригласила к себе Эмилия Леонардовна и отчитала, как нашкодивших детей, за «публичную травлю представителя администрации». Потребовала написать объяснительные, а в заключение сказала, что обе они теперь у нее «на карандаше» как нелояльные и что о премиях теперь можно забыть навсегда…
– Нет, ну надо же так! – рыдала в моем кабинете Пиманова. – Я же правду сказала-а-а!
– За правду люди всегда страдают больше. Минуточку, пожалуйста… – Закончив измерять давление, я снял с ее руки манжетку и сказал: – Все нормально. Сейчас я вам дам две таблетки…
– Ой, не надо таблетки, Сергей Юрьевич! Я же за рулем! – отказалась Пиманова и ушла.
Если честно – то я так и не понял, зачем она приходила. В медицинской помощи как таковой она точно не нуждалась. Разве что выговориться потянуло… Так это можно сделать и в учительской, там аудитория больше.
Я достал из ящика стола «Памятку по анализу конфликтной ситуации» (да, полагался мне и такой, с позволения сказать, документ) и впервые прочитал его до конца.
«Любой конфликт можно подвергнуть анализу по приведенной ниже схеме, которая поможет вам правильнее разобраться в причинах конфликтной ситуации и найти пути ее преодоления.
Схема анализа конфликтной ситуации:
1. Опишите ситуацию, перечислив всех ее участников.
2. Оцените содержание ситуации.
3. Оцените поведение каждой из сторон.
4. Оцените наличие возможностей, позволявших предупредить трансформацию проблемы в конфликт.
5. Оцените, что помешало предотвращению конфликта.
6. Оцените, насколько удачным был выход из конфликта.
7. Оцените, какие приемы взаимодействия с конфликтующими вы могли бы использовать.
8. Оцените, как вы использовали эти приемы.
9. Проанализируйте ваше поведение в разрешении конфликта. Оцените, насколько правильным оно было.
10. Оцените варианты поведения после конфликта.
11. Оцените варианты предотвращения подобных конфликтов».
Боже мой, какая белиберда, иначе и не скажешь! Наверное, психолог Светлана Александровна составила, больше некому. «Оцените, какие приемы взаимодействия с конфликтующими вы могли бы использовать». Померить им давление и посоветовать не волноваться – вот и все мои приемы. Ну, укол еще могу назначить или таблетку дать. Тем, кто не за рулем, конечно.
На следующий день в учительской была высказана мысль о том, что проблемы поведения старшеклассников уходят корнями в начальную школу, где им не прививают любви и интереса к учебе. Дискуссия быстро переросла в склоку, во время которой я узнал о педагогах гимназии много нового и ничего хорошего.
После выходных тема поведения учеников имела продолжение. Только теперь утверждалось, что проблемы поведения старшеклассников возникают от непонимания между ними и педагогами, чего в начальной школе и представить невозможно. Тему развивала завуч Панина.