Похуизм - стройная система. Он возник из ощущения шершавости жизни. Слишком много заноз - лучше ни до чего не дотрагиваться. Слишком по-чужому звучат все абстрактные слова - не стоит и вслушиваться. И тогда хоть трын-трава не расти:
"Раньше молодцу всё было по плечу, а теперь всё по хук".
Обобщенный опыт поколений, похуизм, на первый взгляд, знак облома. Все обломалось, и всех придавило. Но это - полправды; подспудное самооправдание. Врет молодец: в те былинные дни, когда ему только казалось, что "все по плечу", было ему уже слишком многое по хую.
Похуизм утвердился благодаря безмерным поборам со времен раскола, Смутного времени, самозванцев, Петра Первого, с отменой Юрьева дня, с приходом коллективизации, с уничтожением приусадебных участков, кампании против алкоголизма, государственного уничтожения вкладов. Похуизм -философия нокаута.
Я лежу, не охаю, - Мне теперь всё по хую.
Казалось бы, стоическое "не охаю" - но это только видимость стоицизма, и здесь гнездо моего презрения: это - негордый "блэнд" смирения и задушенной ненависти, горечи и отчаяния, покорности и раздавленности. У нас нет философов западной складки и мудрецов - восточной, но зато есть похуизм - отфильтрованный базар безымянной народной мудрости. Ее кладезь переводится на нормальный язык как андерграунд единственно возможного исторического сознания, вытеснившего другие формы жизни, негативно относящегося к любым пафосным предложениям. Бункер похуизма оказался прочнее революционного романтизма и пропагандистского пафоса первых пятилеток:
Гудит, как улей, Родной завод, А нам-то хули - Ебись он в рот!
Из разряда общественного подполья, с отчужденной собственностью трижды иронического "родного" завода, похуизм распространился на все ощущения жизни, разлился, как нефть по воде, подмял под себя общий тонус национального существования, вторгся в зону чувств, настроений и расположился настоящим хозяином положения.
Это вам не французское "жёманфу". "Жёманфу" - ласковый ветерок ношиаланса, небрежно закинутое кашне через плечо. Ограниченое понятие. А похуизм - без границ. По большому счету, нам действительно все равно. Это не фраза, а руководство к бездействию.
Похуизм можно было бы назвать русской версией европейского цинизма, но такое определение больше запутывает суть дела, чем проясняет аналогию. На Западе любят рассуждать о цинизме советских времен, вообще о русском цинизме. Это - проекция постороннего, не слишком взыскательного к своей точности взгляда. Похуизм, на первый взгляд, близок цинизму разочарованием в возможностях связи между "я" и "другими", местью "другим" за ее невозможность. Между тем, похуизм разительно отличается от цинизма равнодушием к успеху и отказом найти выигрышное положение для саморазвития. Цинизм динамичен, похуизм -неподвижен; это идеология раздавленных иллюзий. Цинизм - не народное слово; он - продвинутая часть индивидуализма, подчинение всего и всех своим интересам, активное высокомерие, переходящее в философское истребление других как соперников, безусловное смешение их с говном, что может закончиться и реальным уничтожением. В России цинизм ограничен горсткой "выдвиженцев", существующих в каждом поколении. В русских низах нет чистого цинизма из-за неочищенности "я" от общинной шелухи ( отсюда о "родном заводе": не мне, а нам -то хули...).
Цинизм верхов и похуизм низов - вот что такое русская смерть.
Похуизм - пассивное сопротивление, саботаж, ставший пожизненным тормозом. При невыносимом режиме похуизм достигает почти что статуса диссиденства, и его часто путают с активно выбранной социальной позицией. Тот же "родной завод" можно прочесть как надежду для русской эмиграции, хотя он скорее работает в пользу НКВД. Похуизм и в последние годы советской власти считался у либералов прогрессивным явлением, вызывал восторг, умиление. Но когда режим кончился, оказалось, что похуизм настолько вошел в кровь народа, что сработал против либеральных идей.
Трудно сказать, что было причиной, а что - следствием, но разочарование первой шеренги реформаторов в собственном народе было, во всяком случае, мотором коррупции. Народ не откликнулся - значит, обогащайся. Похуизм похоронил романтику реформ так же однозначно, как и романтику революции, показал невозможность общественной жизни в России ни в каком виде. Он априорнее любой попытки перемен; "ветер перемен" оказался конфузливым выпусканием газов. К началу -х годов народ был уже окончательным похуистом, к реформам исторически опоздали, разница в сорок лет между Ригой и Москвой стала "судьбоносной", разрыв времен - необратимым. Из функционального расстройства, которым похуизм еще был в России года, он перешел в органическое состояние.
С другой стороны, реформаторы вовсе не считались с похуизмом, не закладывали его в свой компьютер, не понимали, что похуизм изменил национальную стратегию истории так, что деформация оказалась мейнстримом.
Похуизм - не разочарование западника и не фундаментальная ценность славянофила, похуизм - конечное слияние двух направлений. Западничество привнесло сюда свою рефлексию, славянофильство - созерцательность и здоровую лень. Похуизм "замочил" русскую демократию.
В русском сознании, несмотря на "общинность", закодирован изначально комплекс одиночества. Ничем никого не удивишь с точки зрения хуже.
Из расстегнутой ширинки Серого торчит клок жеваной рубашки. Это тоже деталь похуизма, вроде цветочно-ягодного орнамента модерна. Похуизм в одежде, как и весь поведенческий похуизм, - стиль-диктатор, не любящий отклонений, которые он привычно "топит" в грубом сарказме.
- Серый, у тебя бабушки с дедушками умерли? Смеется:
- А как же? Умерли.
- А родители?
- Ага.
- А дети?
- И дети умерли.
- Значит, ты один?
- Вроде того.
пасхальные яйца
Меня не смущает, что Серый покажется тонкому деятелю странной точкой. Возможно, какой-нибудь иностранец даже заявит, что все это - русский шаманизм и пасхальные яйца. Но плевать на иностранца. Не будь Серого, я бы не знал, что сказать о предназначении этой страны. Не социальном и не планетарном, но мистическом, то есть строго божественном.
Мой контакт с Серым - единственная возможность выйти за порочный круг. Это не обобщенный образ, да и вообще не образ. Это видение моей жизни. Не будь Серого, я бы думал, что Россия - конченая страна, а теперь я так не думаю.
Я думаю, напротив, что Россия нужна для продолжения человеческого проекта. Эта мысль может показаться натяжкой, если учесть, что в России умирает больше народу, чем рождается. Но Россия не нуждается в логических рекомендациях.
ненадолго
Когда Серый умер и ненадолго ушел от нас, его вдова нашла в гараже пыльные пачки фотографий. Она поразилась тому, что он жил великой жизнью.
бабульки
Бабулька - не возрастное явление, а национальный продукт. Ни у кого нет таких бабулек. Ни у китайцев, ни у американцев. В чем секрет бабульки? Она похожа больше на другую бабульку, чем на себя как на человека. Даже если бабулька бабульке - рознь, и даже существенная рознь по характеру, то общий климат бабульки един.