Питерский хозяин, бывало, начнет объяснять гостю про налево-направо-мимо-парадной-по-поребрику, а потом отвлечется на пробегающую по двору мышку, а потом — на крадущуюся за ней кошку, а там — на вынюхивающую ее след собаку, а еще потом — на выкрикивающего имя утраченной собаки собаковода, а совсем уже после — на бегающую по двору жену собаковода, решившую, что муж ушел бухать к приятелю, но сперва собаку пропил, а собака была дорогая, породистая! Короче, не может питерец объяснить, как к нему идти. «Ну ты это, выйдешь из метро… Как выйдешь, там будет… Это… Ну, типа, я там и буду. Так и быть, встречу.» Гость думает: «Вот какой радушный хозяин мне попался!» А хозяин не радушный, ему просто лень прокручивать в голове маршрут от ближайшего транспорта до своего дома — легче выйти на улицу и встретить, честное слово, тем более, что сигареты очень кстати закончились. В Питере каждый вам готов дорогу указать и даже провести увлекательную обзорную экскурсию, потому что несколько лет назад власти города, в связи с юбилеем Санкт-Петербурга, заставили всех жителей вызубрить краткий туристический справочник за 1989 год, а тех, кто из Центрального района — за 2000, потому что они элита. «Ах, вы заблудились? — спрашивает питерец и ласково так улыбается, — Вам, стало быть, дорогу не найти? Вы, выходит, не знаете, где вы находитесь? Ну, так я вам скажу. Посмотрите налево — это гастроном. Данный гастроном был построен в 1978 году по ошибке прораба Петрова. Сначала здесь располагалась строительная площадка, а потом воздвиглись мощные сваи. Через несколько лет гастроном заработал. Сначала в нем продавали мужские носки, но потом началась Перестройка и…» — недослушав, гость в ужасе убегает в ближайший переулок и плачет там, от сознания своего бессилия и немножко — от величия развернувшейся перед ним истории отдельно стоящего гастронома, а еще от того, что хочется очень писать, а куда идти — непонятно, а писать в исторической подворотне — стыдно.

В Москве же, напротив, дороги вам никто не укажет. Коренные москвичи (то есть, люди, родившиеся и выросшие в столице) из коренного своего снобизма просто не снисходят до вопрошающего, а все прочие сами у всех дорогу спрашивают, но вы их опередили, и теперь они стоят перед вами, печально понурив голову, и думают, как бы этак ловко разговор поддержать. «Вам случайно не нужен подержанный автомат по переработке использованных стержней от шариковых ручек?» — бывало, найдётся иной сообразительный приезжий. «Ой, да, как раз нужен, а как вы догадались?» — и всё, дорогу можно уже ни у кого не спрашивать, потому что выгодный бизнес — вот он, сам пришел.

Поддерживать контакты

Москвич начинает заводить контакты ещё в детском саду. Запоминает: вот эта девочка, которую зовут Лида, может пригодиться через 20 лет, когда мне понадобится вне очереди сделать загранпаспорт, не стану дёргать её за косичку и называть жирной дурой. Потом школа, институт, работа. Если москвич пришел на вечеринку и познакомился там с любовью всей своей жизни, значит, это была плохая вечеринка: контакт-то по её результатам завёлся только один. Даже у самого нелюдимого москвича к середине жизни накапливается такое количество знакомых, с которыми он не то, что встречаться не успевает — он имена-то их не помнит. Для того, чтобы москвич (и даже самый нелюдимый) не растерял свои контакты, человечеством изобретены социальные сети, блоги, ICQ, мобильные телефоны и электронная почта. Над устройством, которое само бы поддерживало за нас наши контакты: ходило в кафе поболтать с другими такими же устройствами, гуляло по улицам, пересекалось на встречах и показах — ученые пока ещё размышляют.

У педантичного москвича всё расписано: если пять часов в день отводить на поддержание контактов (отбирая эти заветные часы у сна), то за год как раз можно успеть увидеть всех-всех-всех. Если вы видите москвича, перебегающего с вечеринки на вечеринку, знайте — у него год заканчивается, и ему надо успеть повидаться с какими-то 1439-ю знакомыми. Уже с 365-ю. Уже с 46-ю. Уф, успел.

Где хранят свои контакты питерцы — неведомо, как они ими обзаводятся — тоже загадка, известно только, что если в хорошую погоду выйти на Невский проспект, то там можно встретить всех нужных людей разом. Невский проспект — это такое специальное устройство, помогающее питерцам поддерживать контакты. В том числе и с москвичами.

Экстрим

В Москве много есть такого экстрима, какого в Питере и не сыщешь. И, соответственно, наоборот. Идешь, например, по улице, кругом гололед и скользко. Что с тобой в Питере при таком раскладе может случиться? Да ничего страшного! Ну, может, упадешь, ногу сломаешь, или, если особенно повезет, сосулькой по голове огребешь. И все. Никакого адреналина. Тупо, банально, возможно — насмерть. То ли дело — гололед в Москве. Москву, как известно, убирает целая армия трудолюбивых дворников и не менее трудолюбивых машин. А еще Москва славится тем, что стоит на семи холмах. В теплое время года все эти изгибы городского рельефа выглядят весьма живописно. Но в гололед живописные коленца улиц превращаются в смертельно опасные аттракционы. Идет, например, москвич по какой-нибудь Трёхгорной улице, а это уже не улица, а ледяная горка. Москвич, конечно, радуется, что без всякого труда попадет на работу быстро и с ветерком. Весело скользит вниз — и попадает под трудолюбивую снегоуборочную машину.

Согласитесь, это гораздо эффектнее какой-то жалкой питерской сосульки, которая, может быть, еще и мимо просвистит. Да наверняка мимо! Питерские сосульки — они же такие непрактичные! Другая-то сосулька чётко видит свою цель — голову несчастного прохожего, а эти что? По сторонам глядят, любуются городом, ещё и цитировать начнут про себя что-нибудь про «люблю тебя, Петра творенье» — и тут — фшшш — втыкаются в сугроб и затихают. А могли бы сэкономить какому-нибудь хорошему человеку дипломат денег (на киллера).

Помимо зимнего экстрима, существует, понятное дело, экстрим летний, чтобы люди не оставались без адреналина на целых полгода. Потому что всё в природе устроено мудро и справедливо, а если мы этого не понимаем — нам же хуже! Вот, скажем, идёт подвыпивший питерец по мосту, идет-идет да и падает в речку. Потому что мост развели не ко времени, а оградить его специальными рогульками забыли. Или рогульками оградили, даже милиционерами оградили, но милиционеры погнались за неожиданным хулиганом, а тем временем из кустов вылезли неожиданные мародеры и утащили рогульки к себе на дачный участок.