– И впрямь ерунда, – признался я.
– Нет! – Котя вскинул руку. – Ты не прав! Вот как раз все это укладывается в один логически верный ряд! Некая сила стирает тебя из нашей реальности. Что это за сила – инопланетяне, масоны или господь Бог, – пока не важно. Но смотри, что происходит дальше. Тебе звонят и приводят в заброшенную водонапорную башню. Внутри башни оборудовано жилье, причем за ночь обстановка меняется к лучшему. А еще в башне пять дверей. и одна из них – пока только одна – ведет в чужой мир! К тому же тебе недвусмысленно намекают, что ты станешь выполнять функции таможенника. Понимаешь, что не сходится?
– Нет, не понимаю! Все та же самая «некая сила» орудует.
Котя вздохнул. Налил еще по рюмке.
– Дубина. Ты возьми любого… ну ладно, у семейных свои причуды… возьми любого холостого молодого человека. Будь он дворник, студент или преуспевающий работник крупной фирмы. Возьми и предложи новую работу: таможенник миров двух между!
– Интересно, – признался я.
– Я бы согласился! – Очки Коти азартно сверкнули. Конечно же, от резкого поворота головы, но выглядело это так, будто глаза засветились от азарта. – Любой бы согласился! И ты – тоже!
– Ну знаешь… – Я посмотрел в окно. Над неведомым городом Кимгимом шел снег. Там уже стемнело. Там было тихо, таинственно и чисто. А в другом окне моросил дождь, и земля растеклась в слякотную кашу. Фыркая черным дымком, проехал по дороге тяжелый грузовик. Неожиданно для себя я признался: – Да, согласился бы.
– Ну вот, – кивнул Котя. – Теперь подумай – зачем все эти сложности? Квартира, документы, склероз у друзей, безумная баба-самоубийца? Пришли бы и предложили работу – все дела… Вот это меня и смущает, Кирилл.
– Ты пытаешься понять логику… – Я подавился словом «инопланетян» и закончил: – Невесть кого. Может у них вообще логики нет.
– Логика есть всегда! – строго ответил Котя. – Если ее нет, то, значит, мы не понимаем происходящего. И это меня тревожит… А еще…
Он взял одну из книжек, открыл в начале, провел пальцем по странице. Спросил:
– Что такое асфетида?
– Пряность восточная, – не подозревая подвоха, ответил я. – Входит в состав карри. Еще ее называют хинг или асмаргок.
– Верю, – согласился Котя. Раскрыл книгу чуть подальше. – А что такое… э… жуи?
– Ткань. Хлопковая.
– А чем она от обычной ткани отличается?
– Ну… она такая… белая или бежевая, и на ней рисунок одним цветом. Всякие пастушки, барашки, деревца…
Я замолчал.
– Дошло? – спросил Котя. – Ты когда про тильбюри сказал, я сразу неладное заподозрил… Или ты работал поваром на ткацком комбинате?
Я помотал головой.
Самое обидное, что я никаких новых знаний в себе не чувствовал. Какие пряности? Я их знаю две: соль и перец! Какие еще ткани? Бывают натуральные, а бывает синтетика. Синтетику лучше не носить. Особенно в виде носков.
Но когда Котя задал вопрос, ответ выскочил сам собой. Я представил асфетиду (даже резкий чесночный запах припомнился) и большой рулон жуи с пасторальными сценками.
– Это, видимо, тебе прилагается вместе с должностью, – рассуждал вслух Котя. – А иначе как будешь работать… ой!
Нервы были на взводе, но вот раздавшийся стук меня ничуть не напугал – в отличие от Коти. Я встал и отправился вниз.
– Подожди! В глазок хоть посмотри! – выпалил Котя, вскакивая.
– Какой глазок? – отмахнулся я.
– Недосмотр, что глазка нет! – Котя уже явно паниковал. – В какую дверь стучат? В какую дверь?
– В нашу! Московскую!
– Спроси кто!
Но я спрашивать не стал. Просто открыл.
Чуть в стороне, съехав с дороги на раскисшую обочину, стояла большая темно-синяя «Audi Allroad». А прямо у дверей – три человека. Мужчина лет пятидесяти, в дорогом, чуть старомодном пальто из кашемира и с такими начищенными туфлями, будто до дверей его донесли. Сразу было видно человека «с положением». За ним – девушка лет двадцати, в шубке из щипаной норки, стильно одетая, хорошенькая, но с таким брезгливым выражением лица, будто ее заставили рыться в помойке. За ними – здоровенный мужик с мрачным лицом, которому не хватало только плаката на груди: «Я – очень крутой телохранитель». Но при этом телохранитель смотрел на меня не с обычным профессиональным подозрением, а с каким-то испуганным вызовом. Будто я недавно безнаказанно отвесил ему пару затрещин, а потом похлопал по плечу и одобрительно сказал: «Хороший мальчик».
Удивительное это чувство, когда понимаешь – тебя опасаются…
– Добрый вечер, – сказал мужчина с хозяйскими повадками. Я насторожился, вспоминая голос в телефонной трубке. Нет, кажется, не он. Похож только общей уверенностью. – Мы войдем.
– Пожалуйста. – Я посторонился.
Мужчина и девушка вошли. Телохранитель остался снаружи.
– Как договаривались, Витя, – бросил ему мужчина и закрыл дверь.
Наступила неловкая пауза. Девушка стряхивала с шубки капли воды. К высоким каблучкам сапожек она, похоже, не привыкла и стояла как-то неустойчиво. Мужчина осмотрелся. Улыбнулся мне, кивнул замершему на лестнице Коте. Котя зачем-то быстро снял и сжал в руке очки.
– Вы ко мне? – спросил я.
Брови у мужчины поползли вверх.
– Нет. Мы бы хотели пройти.
– В Кимгим? – хриплым от волнения голосом спросил с лестницы Котя.
– А уже есть варианты? – заинтересовался мужчина.
– Нет, – ответил я.
– Тогда в Кимгим.
– Надо было ехать на «Семеновскую»… – негромко сказала девушка.
– И провести час в пробках? Так быстрее, – отрезал мужчина. – Мы пройдем? Товаров у нас с собой нет.
Надо было попросить у них объяснений. Нет, не попросить, а потребовать. Но что-то меня удержало. Может быть ощущение, будто требовать от этого лоснящегося господина объяснений – все равно что спрашивать, сколько цилиндров в моторе его машины. Он не знает, он пользуется.
А может быть, меня остановил взгляд девушки? Одновременно раздраженный… и просящий. Будто она смертельно боялась заминки – и оттого злилась. И на меня, и на мужчину.
– Проходите в ту дверь. – Я кивнул.
Они прошли, оставляя за собой грязные следы на полу. Девушка на ходу провела рукой по перилам лестницы, будто потеряла равновесие. Мужчина уверенно отодвинул засов, пропустил вперед девушку и вежливо кивнул мне на прощание.
Я подошел, чтобы закрыть дверь. И обнаружил, что в отдалении от башни парочку ждет экипаж. Четырехколесный, с откидным верхом.
– Какая дама! – восхищенно сказал Котя за спиной. – А? Что скажешь?
– Ландо, – сказал я, захлопывая дверь.