– Еще что-нибудь о ней известно?

– Могу назвать ее звание, дату отставки и тому подобное.

– И все?

– Возможно, есть еще кое-что интересное.

– Что именно?

– Минуточку. Как ты понимаешь, пока мы беседуем, я одновременно просматриваю записи.

– Хорошо.

– Но ты должен понять, что эта женщина – довольно загадочная личность, и о ней известно очень мало.

– Ладно. К чему ты клонишь?

– По-видимому, она вернулась с войны в состоянии глубокой депрессии.

– В этом нет ничего необычного.

– Конечно. Я бы и сам так ответил. Но она очень долго не могла оправиться. Фактически, много лет. Имеется упоминание, что Таннер в 1208 году посетила Маурину Сим, то есть через год после смерти Сима на Ригеле. Нигде не говорится, о чем они беседовали. Странно еще и то, что эта Таннер имела обыкновение на длительное время исчезать из поля зрения. Однажды почти на два года. Никто не знает, почему. Это продолжалось до 1217 года, после чего сообщения о необычных поступках Таннер прекратились. Хотя это не означает, что таковых не было.

* * *

На первый вечер с меня было достаточно. Я перекусил и выбрал комнату на третьем этаже. Спальня Гейба находилась рядом, в передней части дома. Я зашел туда, скорее, из любопытства, но под предлогом, что мне нужна удобная подушка.

На стенах висели фотографии: большинство было сделано на раскопках, несколько моих детских снимков. И еще портрет той женщины, которую Гейб когда-то любил. Ее звали Рией, она погибла в аварии за двадцать лет до того, как я поселился в этом доме. Я позабыл о ней во время своего долгого отсутствия, но она все еще занимала почетное место на столике между двумя изысканными вазами, вероятно, средне-европейского происхождения. Минуту я внимательно смотрел на нее, чего не делал с тех пор, как стал взрослым человеком. Рия выглядела почти по-мальчишески: стройное тело, каштановые волосы коротко подстрижены, сидит, обхватив руками колени; ее поза позволяла предположить в ней ничем не подавляемую жизнерадостность, но в ее взгляде крылось нечто, заставившее меня долго вглядываться в ее лицо. Насколько мне известно, Гейб никогда не был духовно связан ни с какой другой женщиной.

На столике сбоку лежал сборник стихов Уолдорфа Кэндлза «Слухи Земли», и хотя я никогда не слышал об этой книге, мне была известна репутация Кэндлза. Он принадлежал к тем поэтам, которых никто не читает, но которых надо знать, если хочешь слыть образованным человеком.

Книга, однако, возбудила мое любопытство по нескольким причинам: Гейб никогда не проявлял большого интереса к поэзии, Кэндлз был современником Кристофера Сима и Лейши Таннер. Когда я взял сборник, он раскрылся на стихотворении «Лейша».

Затерянный пилот,

Вдали от Ригеля

Несется по орбите

Одна в ночи

И ищет колесо

Из звезд...

В морях времен ушедших

Оно кружится,

Отмечая год.

Девять звезд на ободе

И две у ступицы.

Она,

Блуждая,

Не знает отдыха,

Покинув,

Свою гавань

И меня.

В примечании говорилось, что оно написано в 1213 году, за два года до смерти Кэндлза и через четыре года после окончания войны. Там же приводились какие-то рассуждения о стиле, редакция высказывала мнение, что «стихотворение посвящено Лейше Таннер, причинявшей беспокойство друзьям своими периодическими исчезновениями в период между 1208-м и 1216-м годами и никогда не объяснявшей причины своего отсутствия».

3

Они послали один-единственный корабль, и тот пронесся над вершинами мира. И когда увидели они, что илиандцы бежали, ужасный гнев охватил их. И они сожгли все – пустые дома и покинутые парки, и молчаливые озера. Они сожгли все.

Экрон Гэррити. «Армагеддон»

Я провел в доме ночь, не спеша насладился завтраком, а потом устроился в большом кресле в кабинете. Из окна падал солнечный свет, и Джейкоб заявил, что рад видеть меня поднявшимся так рано.

– Не хочешь ли побеседовать о политике? – спросил он.

– Потом.

Я огляделся, ища обруч.

– В ящике письменного стола, – подсказал Джейкоб. – Куда ты собрался?

– В контору «Бримбери и Конна».

Я примерил обруч, он съехал мне на уши.

– Когда будешь готов, скажи, я держу канал.

Источник света сместился, кабинет исчез, его заменил современный зал для совещаний, отделанный под хрусталь. Где-то звучала приятная музыка, и сквозь одну из стен я мог любоваться Андикваром с высоты, превосходящей высоту любого сооружения в этом городе. Уже знакомая мне по прошлому сеансу связи высокая и смуглая женщина, выглядевшая теперь несколько официально, материализовалась у двери. Она улыбнулась, энергичной походкой подошла ко мне и протянула руку.

– Мистер Бенедикт, я – Капра Бримбери, младший партнер фирмы.

Это подтверждало мое первоначальное предположение, что наследство Гейба имело гораздо большую стоимость, чем я воображал. День обещал быть удачным.

Голос ее звучал приглушенно-доверительно. Таким тоном разговаривают с человеком, на время ставшим тебе ровней. Пока мы беседовали, Капра излучала такой энтузиазм, словно приветствовала нового члена клуба избранных.

– Нам будет его не хватать, – сказала она. – Мне бы хотелось найти нужные слова.

Я поблагодарил ее, и она продолжила:

– Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы облегчить вам вступление в права наследства. Думаю, за поместье удастся получить очень хорошую цену. Разумеется, при условии, что вы хотите его продать.

Продать дом?

– Я не думал об этом.

– За него можно получить довольно много денег, Алекс. Когда решите, дайте нам знать, и мы будем рады вести ваши дела.

– Спасибо.

– Мы пока не смогли установить точную стоимость поместья. Имеется, как вы понимаете, много неясностей, произведения искусства, антикварные вещи, предметы с раскопок и тому подобное. Все это затрудняет оценку. Не говоря уже об обширных земельных участках, стоимость которых ежечасно колеблется. Как я понимаю, вы хотите пользоваться услугами брокера вашего дяди?

– Да, конечно.

– Хорошо.

Она небрежно сделала у себя пометку, как будто мое решение не имело особой важности.

– А как насчет ограбления? – спросил я. – Что-нибудь узнали?