Я – пилот Алекса, его директор по связям с клиентами и единственная сотрудница. Официально я занимаю должность помощника руководителя, хотя могла бы выбрать любую другую и назваться, например, исполнительным директором. С селианской базы мы вернулись в середине зимы и сразу же сообщили об этом клиентам. Посыпались вопросы о новых артефактах – вопросы, полные надежды. Я потратила полдня, объясняя, что нам не удалось ничего привезти. Полное фиаско.
Был один из тех свинцово-серых дней, что обычно предвещают снегопад. За окном завывал северный ветер. Я все еще напряженно работала, когда из своего жилища спустился Алекс, одетый в толстый серый свитер и черные брюки.
Он среднего роста, и вообще у него все среднее. Вид его нисколько не впечатляет – пока не вспыхнут темно-карие глаза. Я уже говорила, что его не очень интересуют древности как таковые: он ценит их лишь как источник дохода. Это замечание вызвало у него сильные возражения. Признаюсь, что я могла превратно судить о нем, – к примеру, он все еще злился из-за так называемого «мародерства» на Гидеоне V. Мне стало понятно: он возмущается не только тем, что кто-то нас опередил.
– Я их нашел, – сообщил он.
– Что именно, Алекс?
– Артефакты.
– Селианские?
– Да. А ты о чем подумала?
– Они появились на рынке?
– Да, – кивнул он. – Их выставила на продажу «Голубая луна».
Он вывел на экран каталог, и перед нами предстала роскошная коллекция: блюда, бокалы, несколько пуловеров и рабочих униформ. На всех предметах были селианские символы и знакомая горная вершина. В каталоге значилась и кое-какая электроника. «Эта магнитная муфта, – гласила реклама, – будет прекрасно смотреться в вашей гостиной». На устройстве имелась табличка с названием производителя и датой семисотлетней давности.
Алекс велел Джейкобу связаться с «Голубой луной».
– Хочу, чтобы ты их послушала, – сказал он. Я села возле книжного шкафа, откуда меня не было видно. Наконец на том конце ответили. Искин.
– Я бы хотел поговорить с кем-нибудь из руководства, – сказал Алекс.
– Могу соединить вас с госпожой Голдкресс. Как вас представить?
– Александр Бенедикт.
– Одну минуту.
Появилась блондинка примерно моего возраста, в белой блузке и белых брюках, с золотыми сережками и браслетом на руке.
– Добрый день, господин Бенедикт, – вежливо улыбнулась она. – Чем могу помочь?
– Насколько мне известно, вы предлагаете селианские артефакты?
Рядом с женщиной возникло кресло, и она опустилась в него.
– Совершенно верно. Мы еще не закончили прием заявок. Он продлится до следующей недели. – Она поколебалась. – Какие предметы вас интересуют?
– Госпожа Голдкресс, могу ли я поинтересоваться, как к вам попали артефакты?
– Извините, я не уполномочена об этом говорить. Но каждый предмет снабжен полностью документированным сертификатом подлинности.
– Почему вы не можете мне сказать?
– Владелец не желает, чтобы его имя стало известно.
– Значит, вы действуете в качестве его агента?
– Совершенно верно. – Оба не отрываясь смотрели друг на друга через разделявшее их пространство офиса: она так и сидела в кресле, Алекс стоял, прислонившись к моему столу. – Кстати, каталог содержит лишь небольшую часть продаваемых предметов. Если вас это интересует, сообщаю, что весь селианский антиквариат будет представлен на Съезде антикваров, который пройдет в эти выходные в Пармели.
– Отлично, – сказал Алекс. – Не могли бы вы меня с ним свести?
– С кем?
– С владельцем.
– Прошу прощения, господин Бенедикт, но я не могу этого сделать. Это будет неэтично.
Алекс небрежно достал карточку для перевода денег и положил на стол.
– Я был бы вам крайне благодарен.
– Не сомневаюсь. Сделаю для вас все, что смогу.
Алекс улыбнулся:
– Приятно знать, что в бизнесе еще остались профессионалы.
– Спасибо, – сказала она.
– Можете ли вы кое-что ему передать?
– Конечно.
– Пусть он мне позвонит.
– Хорошо.
Женщина отключила связь. Алекс раздраженно фыркнул.
– Без толку, – сказал он. – Он не отзовется, можешь не сомневаться.
Я нашла информацию о Съезде антикваров.
– В этом году почетный гость – Болтон, – сказала я. Олли Болтон уже лет двадцать возглавлял компанию «Братья Болтон», которая занималась поиском исторических памятников. – Во время съезда состоится несколько выставок.
До Пармели было два часа на поезде.
– Закажи билеты, – велел Алекс. – Никогда не знаешь, кто появится на таком мероприятии.
Мероприятие проводилось в «Медальон-гарденс», среди крытых переходов, стеклянных стен и цветущих растений сотен видов. Мы прибыли во второй половине дня, вскоре после открытия выставки антиквариата. Там демонстрировалась коллекция Рилби – как раз в то время ее передавали университетскому музею, – несколько электронных приборов трехтысячелетней давности с «Таратино», первого пилотируемого корабля, покинувшего галактику, и, конечно, селианские артефакты.
Мы рассматривали их с болью в душе, ведь они могли – и должны были – стать нашими. Помимо предметов из каталога там имелись музыкальные инструменты, наборы для игры в шахматы и судзи, лампа и три фотографии в рамках, удивительно четкие, несмотря на возраст. Фоном для всех снимков служили помещения базы. На одном была женщина, на другой – тоже женщина, но пожилая, на третьей – двое детей, мальчик и девочка. Мальчика звали Джейл. Больше не было никаких сведений ни об одном человеке.
Госпожа Голдкресс тоже оказалась там – столь же необщительная, как и во время сеанса связи. «Как дела?» – «Хорошо, спасибо». – «Вы сами там бывали?» – «Нет, увы, слишком занята». Алекс поинтересовался, не присутствует ли здесь владелец экспонатов, но она ответила, что ничего об этом не знает.
Она вежливо улыбнулась мне, намекая, что я могла бы подыскать Алексу другое занятие: тогда он не тратил бы зря ее время.
– Вы передали мою просьбу владельцу? – спросил он.
Мы стояли возле селианских экспонатов; госпожа Голдкресс не сводила с них взгляда.
– Да, – ответила она. – Передала.
– И что он сказал?
– Я оставила сообщение его искину.
Когда мы уходили, Алекс тихо проговорил:
– С удовольствием вышиб бы ей мозги.
На съезд прибыли в основном торговцы антиквариатом, а также несколько ученых и журналистов. В семь часов мы собрались в Островном зале, где проводился банкет. Присутствовало около четырехсот человек.