Шоу проводилось в студии, напоминавшей заставленный книгами кабинет. Маккови представил гостей и открыл дискуссию, спросив Алекса, что на самом деле случилось с марголианами.
Алекс, естественно, этого не знал.
– И никто не знает, – добавил он.
Рино заявил, что знает, и в студии быстро разгорелся ожесточенный спор. Маккови нравилось, когда гости ссорились друг с другом. Он всегда был одним из самых успешных ведущих.
Эмили Кларк безжалостно улыбнулась, давая понять, что считает любого, кто принимает эту чушь всерьез, идиотом. Алекс возразил было, что марголиане, возможно, до сих пор живы и даже процветают, но Эмили закатила глаза и вслух поинтересовалась, куда делся здравый смысл. Она терпеть не могла Рино и на все его слова отвечала ледяным сарказмом.
Джерри, однако, невозмутимо настаивал на своем. Марголиан подхватил духовный поток мироздания. Отрезанные от приземленных забот родного мира, они достигли чего-то вроде нирваны. И так далее. Временами он бросал взгляд на Алекса, ища подтверждения своим словам. Мне показалось, что Алексу очень хочется куда-нибудь спрятаться.
Маккови всегда утверждал, что не принимает ничью сторону, но это не мешало ему говорить о людях все, что он о них думает. В какой-то момент он попросил Алекса объяснить, почему тот не считает себя вандалом, а Рино попросту обозвал сумасшедшим. Я еще раньше заметила, что Маккови обычно приглашает на шоу тех, кто служит хорошей мишенью для нападок и не огрызается в ответ. Алексу я, конечно, об этом не говорила.
Так или иначе, Алекс покинул студию в унылом настроении и поклялся, что никогда больше не позволит заманить себя в такую ловушку. Мы зашли в «Серебряную трость», и он осушил три или четыре бокала – намного больше его обычной нормы.
Настоящая атака последовала назавтра, когда в «Утре с Дженнифер» появился Казимир Кольчевский.
– Следует принять закон, запрещающий деятельность Бенедикта и ему подобных, – настаивал он. – Это воры. Они забирают сокровища, которые принадлежат всем нам, и продают их тому, кто предложит самую высокую цену. Позор!
Он разглагольствовал в том же духе еще минут пятнадцать. Под конец Дженнифер пригласила Алекса прийти в студию и сказать несколько слов в свою защиту. Тот признался, что ему уже звонили.
– Говорят, что хотят меня видеть.
– И что ты собираешься делать?
– Не знаю, – вздохнул он. – Возможно, будет только хуже. Я устал от этого. Они никогда не успокоятся. Приходят деятели вроде Кольчевского, который никогда не находил ничего сам, и заявляют, будто мы разворовываем всеобщее достояние. На самом деле эти предметы не принадлежат никому. Они принадлежат любому, кто обладает честолюбием и готов приложить усилия. Если бы не мы, многие артефакты до сих пор валялись бы неизвестно где.
– Ладно, – сказала я, – но тебе все же придется пойти и сказать все это. На его обвинения надо ответить, иначе получается, что ты признаешь их справедливыми.
– Пожалуй, я так и сделаю, – кивнул он. – Кстати, завтра возвращается твоя подруга Шара. Я уже договорился о вашей встрече.
– Хорошо.
– Покажи ей данные искина. Буду удивлен, если она не скажет, где находится «Искатель».
Вечером мне позвонила Винди.
– Не хотела говорить с работы: боялась, что меня могут подслушать, – сообщила она.
– Что случилось?
– Кажется, я знаю, как утекает информация. Один из моих сотрудников видел вчера вечером в центре города женщину из дирекции. Она сидела в баре вместе с одним из специалистов Олли Болтона.
– Болтона?
– Доказательств нет. Но… – Она пожала плечами.
– У вас есть конфиденциальная информация, которая могла бы заинтересовать Болтона? – спросила я.
– Конечно. У нас всегда найдутся сведения о проектах. И разные теории, о которых вам с Алексом, например, явно хотелось бы узнать.
– Это ничего не доказывает, – заметила я.
Голос ее стал жестче:
– Да, не доказывает. Но завтра утром мы ее вызовем и поговорим с ней.
Я поколебалась.
– Может, просто не трогать ее? И быть поосторожнее с данными, которые могут попасться ей на глаза?
Винди не выносила предательства.
– Ненавижу, когда случается такое, Чейз. Если эта женщина сотрудничает с ним и сливает информацию, с ней надо покончить.
Я поняла, что ей лучше не попадаться под горячую руку.
– Ты все равно не знаешь наверняка и поэтому ничего не можешь. Оставим пока все как есть.
Вечность – как бы река из становлений, их властный поток. Только показалось что-то и уж пронеслось; струя это подносит, а то унесла.
Марк Аврелий. Размышления (перевод А. Гаврилова)
На следующий день я пришла в офис Шары и объяснила ей, что нам нужно. В отчетах об экспедициях перечислялись звезды, возле которых в разное время побывали Уэскотты. Благодаря данным, полученным от искина «Сокола» мы теперь знали, в каком порядке они облетали звезды во время каждой экспедиции.
– Алекс считает, что ты можешь выяснить, совпадает ли эта последовательность с первоначальными планами.
– Но планы не сохранились, – сказала Шара. – Мы об этом уже говорили.
– Знаю. Но погоди. До появления квантового двигателя корабль разведки всегда рассчитывал кратчайший маршрут для конкретной экспедиции.
Озабоченное выражение на лице Шары сменилось улыбкой.
– Верно, – кивнула она.
– И мы знаем, что Уэскотта интересовали звезды класса G, у которых подходил к концу цикл сгорания водорода.
– Да.
– Мы почти уверены, что они нашли нечто в одной из систем и исключили эту звезду из отчета, а потом полетели к другой звезде и вставили ее в отчет вместо той, что указывалась в плане. Если мы сумеем определить, какую именно звезду вычеркнули…
– То вы сможете узнать, где «Искатель».
– Получится?
– Не имея на руках плана Уэскоттов…
– Да.
– Конечно.
Взгляд ее устремился куда-то в пространство. Мимо пролетела стайка оседлавших ветер пчел-колибри. Размышления прервал искин, сообщивший о входящем звонке.
– Не сейчас, – ответила она. – Чейз, давай посмотрим, что там у тебя.
Я подала ей диск. Шара вставила его в считыватель и затемнила помещение.
– Давай предположим, что это случилось во время последней экспедиции?
– Для начала подойдет.
Она дала указание искину вывести проекцию области поисков для полета 1391–1392 годов. Офис исчез, и мы поплыли среди звезд.