Я посмотрела в окно. В Андикваре такая теплая погода считается летней.
– Интересно, кто-нибудь пытался их искать? – спросила Винди.
Я подумала: им наверняка хотелось, чтобы их оставили в покое.
Осень принесла очередные новости. Были найдены несколько городов, построенных первопоселенцами Марголии. Мне стало интересно, сохранилась ли хоть какая-то часть дома, который мы видели на голограммах. А что случилось с девочкой, радостно позировавшей вместе с матерью?
Алекс с головой ушел в исследование Марголии. Он путешествовал по библиотекам на континенте и на островах, добывая тексты о движении марголиан, которые потом зачитывал с религиозным рвением. В основном это были выдержки из книг двадцать восьмого века, семейных хроник, церковных записей, дневников. Как отмечал Алекс, тексты сохранились благодаря тому, что их держали в сундуках или на чердаке. Найденные пару столетий спустя, они уже представляли исторический интерес.
– О них заботились, делали с них копии, – сказал Алекс. – Достаточно пережить первые двести лет, а дальше все будет просто.
Я спросила его, что он ищет. Он рассмеялся и отодвинул стопку документов в сторону:
– «Бремерхафен». Я пытаюсь выяснить, что случилось с «Бремерхафеном».
Заморгала лампочка вызова на панели Джейкоба – сообщение для Алекса.
– Доктор Яшевик, сэр. Она хотела бы поговорить с вами, когда у вас будет время.
Алекс велел Джейкобу установить соединение. Мгновение спустя появилась Винди:
– Думаю, тебе будет интересно. Это найдено примерно на двадцатом градусе южной широты. – Свет мигнул, и мы оказались на месте раскопок, посреди снежной бури. Перед нами была часть здания – по сути, угловой камень с непонятными символами: мы разобрали только цифры. – Тут написано: «Школа имени Поля де Ренна, 55». Кто такой Поль де Ренн, мы понятия не имеем.
– Что означают цифры? – спросил Алекс. – Год постройки?
– Они считают, что да.
Пятьдесят пять.
– Видимо, пятьдесят пятый год с момента основания колонии, – сказал он.
– Вероятно.
– Кто-нибудь может предположить, сколько длился тамошний год до катастрофы?
– По их мнению, он был процентов на десять короче стандартного года.
– Значит, школу построили примерно через сорок девять лет после высадки. По земному времени.
– Что-то в этом роде.
– Если предположить, что колонию основали в две тысячи шестьсот девяностом, получается примерно две тысячи семьсот тридцать девятый по земному календарю.
– Да.
– А катастрофа случилась в две тысячи семьсот сорок пятом.
– Угу. Интересно, они знали о ее приближении, когда строили школу?
Алекс потер лоб:
– Пожалуй, нет. Здание могло устоять после катастрофы?
– Не знаю. Он ничего не сказал, – вздохнула Винди. – Даже если так, вряд ли кто-нибудь захотел бы сидеть там летом или зимой.
– Да, – кивнул Алекс. – Пожалуй, да.
– Им приходилось постоянно перемещаться, – сказала я.
– Наверное, другого выбора не было, – заметил Алекс. – Вряд ли они проводили несколько месяцев на полюсе, а остальную часть года – на экваторе. Им требовались промежуточные базы. Может быть, здесь находилась одна из них. Весенний город. Сомневаюсь, что они могли долго оставаться в одном и том же месте.
– Удивительно, что они вообще не сдались, – сказала Винди. Новости, похоже, ее опечалили. Думаю, все мы предпочли бы, чтобы конец наступил как можно быстрее.
– Шесть веков, – улыбнулся Алекс и велел Джейкобу увеличить изображение камня. – Невероятно. – За окном начало темнеть: за нашим окном. Сгущались дождевые облака. – Что-нибудь еще? – спросил он.
– Они нашли памятник – возможно, на том месте, где колонисты впервые ступили на землю. Наверняка сказать трудно. Все разбито на мелкие кусочки.
– Как он выглядит?
Свет снова моргнул, и мы оказались возле кусков камня, тщательно сложенных в виде стены. На стене виднелись фрагменты надписи. Мы попросили сделать перевод. «На этом месте», «…от имени…», «ступили». И цифра – ноль. Перед ней была еще одна цифра – вероятно, девятка или восьмерка, – за которой следовали буквы «н. э.».
– Нашей эры, – уточнила Винди.
– По земному летоисчислению, – пояснил для меня Алекс.
– Мы полагаем, – продолжала она, – что колонисты прибыли на планету приблизительно в январе две тысячи шестьсот девяностого года. Эмиль говорит, что они, скорее всего, не пользовались земным календарем, если речь не шла о событиях, связанных с Землей. А для них имело значение лишь одно такое событие.
Когда наш рабочий день уже подходил к концу, Винди снова вышла на связь.
– Выяснилось кое-что еще. Эмиль считает, что они нашли наземный терминал для полетов с орбиты. В южном умеренном поясе.
– Джейкоб, покажи карту, – сказал Алекс.
Я даже не знала, что у нас есть карта. Появился глобус Марголии, на котором виднелись уже знакомые нам острова-континенты, реки, горные цепи. На глобусе была отмечена южная полярная база и места, где экспедиция делала находки.
Винди объяснила, где находится терминал. Джейкоб послушно сделал отметку.
– Он располагался совсем недалеко от главного города.
Что ж, ничего удивительного.
– Есть следы челнока?
– Нет, – ответила Винди. – Все окрестности тщательно обследовали. Эмиль говорит, что его, вероятно, поглотили джунгли. На борту «Искателя» был челнок?
– Да, был, – сказал Алекс. Отключившись, он посмотрел на меня, ожидая какого-нибудь высказывания. Чего он от меня хотел?
– Почему ты так улыбаешься? – спросила я. – И что это за история с челноком?
– Где он?
– Растворился в джунглях, – сказала я.
– Как они вернулись с орбитальной станции?
– Кто?
– Те, кто освободил «Бремерхафен» от тросов.
– Не знаю. Может, они и не возвращались. Может, они…
– Верно, – кивнул он. – Может, они сели на корабль.
– Нет. Корабль был неисправен.
– А где тогда челнок?
– Где-то на планете. Его найдут. Он погребен в джунглях.
– Есть еще одна возможность, – сказал Алекс.
– Какая?
– Чейз, можешь оказать мне услугу?
Я громко вздохнула:
– Хорошо.
– Я говорил со всеми историками, библиотекарями и архивариусами – с кем только мог.
– О чем?