В первый день катастрофы Ми-Аль не мог мыслить здраво. Да он и не верил, что подобное могло случиться. Проще было убедить себя, что все это какая-то странная, дикая ошибка, и нужно просто взять паузу, выждать какое-то время, позволив мутной воде отстояться. Тогда ошибку найдут, исправят, и все наладится.
– Нужно ждать, – сказал Ми-Аль своим подельникам – родителям Саломеи, и начал строить планы побега, благо адепты дали пару дней на выплату непосильного долга.
«Странно, что они не убили нас сразу», – подумал старый пройдоха. За долгие годы он слышал десятки историй о мошенниках, пытавшихся перейти дорогу адептам из «Мункара и Накира». Честь всегда стояла в этой второй после Всемирной иерархии организации на первом месте. Предательство неприемлемо. Должники обычно просто исчезают. Нет, никто не забирает их жизни – в мире, где спрос на незаконные тела поставлен на поток, проще разорвать связь с сознанием и продать тело в качестве уплаты долга. Впрочем, тела обычно реквизировались адептами для личных нужд – новая личность гарантировала свободу от преследований хранителями. Странно, но в двухуровневом мире в каждой реальности существуют свои герои и злодеи. Так, например, для коренных жителей Квазара, адепты никогда не казались монстрами. Для Квазара монстрами были хранители. Мир Подпространства, энергии, трехмерного времени с ужасом в глазах рассказывал истории о том, как хранители отключают питание неугодных Всемирной иерархии центров Энрофы. Сотни клонов отправляются на переработку. И неважно, успел кто-то воспользоваться телом клона или нет. Ми-Аль лично знал одного старого жулика, который продал свое тело, получив на замену тело клона. Когда хранители поймали его, никто не спросил: человек он или кусок мяса. Знал Ми-Аль и ученого акеми по имени Пай-Мик, который одним из первых научился взламывать точку сборки, подменяя основные протоколы личности.
Это был настоящий прорыв – впервые за долгие годы кто-то смог заглянуть за ширму схем жизнеустройства. Кто мы? Откуда? Куда идем? И как устроена эта сложная, запутанная реальность, где миры материи и энергии тесно переплетены, дополняя друг друга? Нет, Пай-Мик не вывел новых шокирующих формул, не заставил мир науки содрогнуться и спешно переписывать существующие Законы Мироздания. Но взлом точки сборки дал толчок к новым исследованиям, став крохотной победой в огромной военной компании под названием наука. Многие сравнивали достижение Пай-Мика с древними разработками Схем Восприятия, благодаря которым хронографы смогли передвигаться в трехмерном времени Подпространства. Тысячи лет назад никто не думал о Квазаре, но толчок к его созданию был заложен в день, когда ученые вывели основные формулы Схем Восприятия. Сейчас многие шептались, что взлом точки сборки станет таким же толчком к чему-то большему, непостижимому умами нынешних поколений, но естественному для людей будущего.
Когда Ми-Аль только узнал о возможности подменить моделируемый в Подпространстве образ физической оболочки, то будучи ученым акеми, увидел безграничные возможности для заработка. Некрасивые женщины, мечтавшие изменить свой облик; генетические ошибки, которым сохранили жизнь; беглые преступники и жулики, не пожелавшие продавать свои тела, меняя личность – все они станут заказчиками… Но законы и технологии взлома ТС оказались настолько сложными, что Ми-Аль сдался, едва начав изучение процедуры. Сдались и другие акеми. Затраты не окупались. Мало кто станет платить заоблачные суммы единиц Влияния, чтобы получить другую внешность в Квазаре. Плюс процедура была нестабильной. Подмена образа могла рассыпаться в любое мгновение. Поэтому Ми-Аль решил отложить это дело, пока не появятся новые, улучшенные и упрощенные технологии, а затем и вовсе простился с идеей, как когда-то давно разочаровался в ликвидности идей старшего сына, за которые никто не хотел платить старому пройдохе.
Что ж, ирония судьбы оказалась в том, что спустя годы Ми-Аль влип в историю именно из-за востребованности игрового проекта старшего сына и, чтобы сбежать, ему нужен был новый образ, новые схемы точки сборки. Если бы когда-то давно он не забросил изучение взломов ТС, то сейчас смог бы помочь себе сам, разработав новый образ для Квазара и спрятав тело в одном из незаконных терминалов КвазаРазмерности. А так… В Квазар нельзя, потому что там могут найти адепты Малика. В Размерности попытка построить финансовую пирамиду привлекла внимание хранителей. Ми-Аль вспоминал своих подельников, вспоминал их дочь Саломею, пришедшую в игровой проект «Мекка» после того, как ее вышвырнули из проекта «Голод», потому что бывший супруг Саломеи собирался забрать у нее дочь, а это было возможно только в случае, если социальный статус матери будет ниже статуса отца. Возможно, и за «Мекку» хранители взялись из-за этой мелодрамы. «Никогда больше не связываться с семейными драмами», – с опозданием зарекся Ми-Аль.
Какое-то время старый пройдоха обитал на окраинах Galeus longirostris, надеясь, что пробравшийся в жилой комплекс Великий ледник отпугнет преследователей, но затем решил обезопасить себя и убраться дальше, вниз, к чокнутым инертам – людям, верившим, что будущее человечества не в победе над Великим ледником, а в погружении под землю, ближе к теплу ядра планеты. Решение это Ми-Аль принял после того, как адепты выжгли у его подельников – родителей Саломеи, интегрированные жидкие чипы. Мало того, что процедура была крайне болезненной, так еще и не было гарантии, что процесс обратим. А без жидких чипов человек никогда не сможет подключиться к нейронным сетям. Ему придется черпать жизненные силы, поглощая пищу, как тысячи лет назад. Медицинские нейронные программы не смогут лечить организм, заботиться, наполнять энергией, когда это необходимо, и перерабатывать лишнюю, превращая естественные процессы и физико-химические функции в дополнительные источники питания. Человек без жидкого чипа сможет обратиться в терминал КвазаРазмерности и отправиться в трехмерное время Подпространства, оставив ставшее ущербным тело в линейности материального мира, но каждый день ему придется возвращаться в Размерность и следить за состоянием физической оболочки. А когда человек в последний раз заботился о такой мелочи, как собственное тело? Тысячу лет назад? Три тысячи? Нейронные сети и жидкие модули могли решить почти любую проблему. Возможно, если бы удалось передавать нужную энергию угасающему сознанию, то ученые бросили бы все силы на медицинские программы, и люди смогли бы жить вечно. Но сознания угасали вне зависимости от состояния тела…
Ми-Аль помнил, как отец рассказывал, что тысячелетия назад человечество называло сознание – душой, а Подпространство – Раем. Отца Ми-Аль звали Аль-Лан, и он – этот безумный акеми-отступник, верил, что понимание души-сознания и Подпространства-Рая заложено в людях на генетическом уровне. Долгое время Аль-Лан работал над этими теориями, сводя с ума друзей, родных, сына. Потом встретил женщину по имени Толс и увлекся идеями Инертности – псевдонауки, еще больше похожей на алхимию, нежели акеми, только в творениях инертов не было красоты и порядка. Ренегаты современного общества. Они утверждали, что человечество выбрало тупиковую ветвь развития. Борьба с Ледником не оправдана. Природа указывает нужный путь, отрезая людей от неба и солнца. Может, тысячелетия спустя изменившиеся люди смогут освоить космос, новые технологии, но сейчас их путь – смирение. Им надлежит тянуться к единственному доступному источнику тепла – ядру Земли, – как ребенок в случае беды тянется к матери, а не гордиться независимостью, продолжая бессмысленную борьбу с Ледником. Причем борьбу эту человечество проигрывает. Ледник медленно, но верно пробирается в жилые комплексы, и удерживать его с каждым поколением все сложнее. Размерность должна измениться. Не Квазар. С Подпространством инерты связывали будущее, веря, что пророчества акеми сбудутся и когда-нибудь на свет появятся первые Дети Квазара – разумные существа, сотканные из света, которым будут чужды законы линейности материального мира. Тогда человечество перейдет на новый уровень, но до тех пор нужно опускаться под землю к сохранившему тепло сердцу планеты. Идеи и мировоззрения инертов так сильно увлекли Аль-Лан, что он бросил Квазар и переехал вместе с семьей на нижние уровни комплекса Galeus longirostris, в аскетичный и грязный до неприличия лагерь инертов.