– Но в чем подвох? – спросил неожиданно Орлан.
– Подвох? – растерялся Ми-Аль.
Мать Саломеи ткнула супруга локтем вбок.
– А что? – возмутился он. – Тебе не кажется это странным?
– Не кажется.
– Нет, он прав, – согласился Ми-Аль. – Подвох в том, что вам придется финансировать не «Мекку», а отдел сторонней площадки в Квазаре, главой которого мы поставим вашу дочь, пока она будет продолжать работу с моими сыновьями над основным проектом.
– И где подвох? – не поняла мать Саломеи и только после того, как услышала сумму, необходимую для запуска нового проекта, растерянно ахнула.
– Слишком много единиц Влияния для вас? – растерянно спросил старый пройдоха, хотя уже по дороге сюда узнал точный дебет этой семьи, выверив сумму.
– Не знаю, сможем ли мы найти столько… – проворчал Орлан.
– Ну, я тем более не знаю! – пожал плечами старый пройдоха и начал распинаться, что сделал все от него зависящее, и если родители Саломеи решили отказаться, то он умывает руки, отправляясь искать новых инвесторов.
– Дайте нам пару дней на раздумья, – попросила Идола.
– Не могу, – притворно смутился Ми-Аль. – К тому же если для вас такое количество единиц Влияния много сегодня, то вряд ли что-то изменится спустя день или два.
– Для нас это не много, просто… – мать Саломеи нервно прикусила губу и покосилась на мужа.
– Просто это все, что у нас есть, – закончил Орлан за жену.
– Вот оно как… – протянул Ми-Аль, продолжая игру.
Старый пройдоха снова замолчал, добавляя ситуации зловещего напряжения.
– Если мы согласимся, и что-то пойдет не так… – начал осторожно отец Саломеи.
– То мы потеряем все, что у нас есть, – закончил за него Ми-Аль, соврав, что рискует не меньше, вкладывая в проект личное Влияние. – Но я думаю, что проект выгорит, – он едва не сказал «афера» вместо «проект». – «Мекка» – одна из самых ожидаемых игр последнего десятилетия. Участники уже выстроились в очереди, чтобы купить место в игре. Остается только запустить проект…
Старый пройдоха выдержал очередную паузу, позволяя родителям Саломеи обсудить детали.
– Полагаю, мы сможем собрать нужное Влияние к вечеру, – сказал Орлан.
– На ваше имя или имя вашей супруги?
– Это принципиально?
– Конечно. Кому-то придется оправиться со мной в Квазар и уладить детали покупки игровой площадки, – Ми-Аль отметил, как поморщились родители Саломеи при упоминании о Квазаре.
– Думаю, мы согласуем это позднее, – сказал Орлан с таким видом, словно Квазар был адом.
Ми-Аль с трудом сдержал улыбку. Он ликовал, потому что уже чувствовал запах Влияния. Неужели ему все-таки удастся провернуть эту аферу? И ведь никто не пострадает. Даже эти люди – родители Саломеи, получат все, что хотят, и вернут Влияние. Теперь главное, чтобы не подвел Сид-Джи.
Оставив родителей Саломеи, Ми-Аль попытался связаться с представителем «Мункара и Накира». Канал связи Размерности и Квазара не был защищен, но Сид-Джи заверил старого пройдоху, что чист перед Иерархией.
– Ну так как, наш уговор в силе? – спросил его Ми-Аль.
– Уговор? – начал какую-то странную игру Сид-Джи. – Не было уговора. Я сделал тебе деловое предложение.
– Называй как хочешь… Главное, я нашел нужное Влияние.
Они обменялись ключами резонансов, чтобы найтись в трехмерном времени Квазара, договорившись встретиться спустя три часа линейного времени Размерности.
– Кто из вас пойдет со мной? – спросил Ми-Аль родителей Саломеи.
– Не нравится мне Подпространство, – поежилась Идола, не оставив супругу выбора.
По дороге в терминал КвазаРазмерности Ми-Аль и Орлан разговаривали о различиях между инженерами Размерности и учеными акеми. Спора не было – мужчины и сами давно разочаровались в выбранных профессиях. Разные мужчины. Ми-Аль – высокий, стройный, хрупкий. Кожа бледная, нежная. Волосяной покров на теле отсутствует. Глаза водянисто-серые. Официально он провел в терминале КвазаРазмерности две трети жизни. Но если учитывать незаконные сеансы связи в терминалах Энрофы, то в Квазаре Ми-Аль прожил почти всю жизнь. Размерность – холодная, враждебная, мрачная, никогда не нравилась ему. Он был чужим здесь. Если рассматривать двухуровневый язык общения как форму сознания, отличительную черту личности, то Ми-Аль, имей он такую возможность, продал бы способность общаться в Размерности не раздумывая.
С его новым знакомым – отцом Саломеи, все было с точностью до наоборот. Инженер Размерности до мозга костей, он никогда не стажировался на должность резонансного инженера, подготавливавшего для Квазара ментальные образы материального мира. Невысокий, крепкий, с грубой болезненно-серой кожей, способной противостоять холоду, и с заметным волосяным покровом, Орлан был ярким представителем Размерности. Он преклонял колени лишь перед одной святыней – нейронными сетями… Такими же были его жена и дочь. Ми-Аль не видел внучку Орлана, но не сомневался, что и девочка, несмотря на разбавленную хранителем кровь, унаследовала общие черты семьи по материнской линии.
Система терминала КвазаРазмерности была полностью автоматизирована, но несколько наблюдателей находились на входе и возле капсул, где следовало оставить тело перед переходом в Квазар. Нейронная сеть списала с личных счетов необходимое число единиц Влияния. Медицинская Проекция, сканировав состояние тел, предупредила о неизбежном старении, гарантировав длительную сохранность, питание, наблюдение и лечение.
«Как только компенсатор резонансов будет включен и ваше сознание изменит колебания линейности, терминал не несет ответственность ни за что, кроме сохранности вашего тела», – заявила напоследок Проекция.
Камеры для хранения тел оказались тесными. Запахи после дезинфекций отсутствовали. Интегрированные жидкие чипы переключились на режим работы отторжения энергии сознания. Чувство немоты вспыхнуло и погасло.
– Ненавижу, когда такое происходит, – проворчал Орлан, закрывая глаза.
Правда за веками больше не было тьмы. Да не было и век. Реальность Размерности осталась в прошлом… или будущем… или настоящем – в трехмерном времени квазара вопрос «когда» не значил ровным счетом ничего. Сохранялась структура мира, но и здесь различные Колебания наслаивались друг на друга. Все зависело от того, на какой резонанс вас настроили при переходе в Подпространство. Душа Мира – так некогда называли это место последние мечтатели КвазаРазмерности, о которых сейчас почти никто не помнил. Рай, Ад, Добро, Зло – все кануло в небытие вместе с хтоническими богами до-Квазаровой эры. Теперь последним богом осталась наука – чистая и непорочная, бесконечная и необъятная.
– Мир из чистой энергии, – сказал Ми-Аль, оглядываясь по сторонам. – Здесь нет холода, нет жары. Нет света и тьмы. А строения, которые ты видишь – лишь условность. Они могут стоять здесь вечность, а могут прекратить свое существование прямо сейчас… – старый пройдоха заглянул отцу Саломеи в глаза. – Скажи, как много у тебя было друзей акеми?