Заплаканной она выглядела и за ужином, где я прислуживал Семейству. Кушанья были столь великолепны, что вы никогда бы не догадались, что великого диктатора и мистера Максима, как и всех нас, застали врасплох, и они – это мистер Максим мне поведал лично – сотворили всю эту роскошь буквально с колес; вдобавок еще приходилось сражаться с тем, что курятина превращалась в осетрину, а сливки по дороге из кладовой на кухню перекидывались укропом. Сдвиги в тот вечер были еще те.
– Я-то ничего не замечаю, – сказал мне мистер Максим, – а вот шеф – тот да, и он очень переживает, Конрад.
Так что мне было очень обидно, что ни леди Фелиция, ни граф Роберт, похоже, не были голодны. Граф Роберт, который только что вернулся из какого-то трактира под Столстедом, наверняка успел отужинать с моей сестрой еще до того, как его нашел Хьюго. Он гонял еду по тарелке, а графиня выговаривала ему, что ему полагалось бы встретить ее как положено в вестибюле и как это неучтиво, что его там не оказалось. Он даже не стал ей напоминать, что она вернулась на сутки раньше обещанного. А вот когда она пустилась в перечисление всего того, что он должен делать и говорить, когда завтра прибудет леди Мэри Огворт, он и вовсе перестал делать вид, что что-то ест.
«Плакали все шансы Антеи!» – подумал я, одиноко стоя у стены. Кристофер так и не появился, и я начинал не на шутку за него тревожиться. Со всеми этими изменениями он запросто мог оказаться в любом замке, башне или поместье, которые в это самое время отодвигаются все дальше и дальше от Столлери, и если пока ведьма его еще не поймала, то уж обязательно поймает, если он застрянет там нынче вечером, когда мистер Амос отключит на ночь все свои машинки. Впрочем, сделать-то я все равно ничего не мог…
– Что касается Фелиции, – долетели до меня слова графини, – я как минимум настаиваю на том, чтобы она вела себя учтиво по отношению к мистеру Сейли.
Тут леди Фелиция с грохотом швырнула вилку.
Граф Роберт подался вперед.
– Мама, – сказал он, – правильно ли я понял, что ты предприняла некие шаги для того, чтобы этот мистер Сейли стал супругом Фелиции?
– Ну разумеется, милый, – откликнулась графиня. – Мы заехали к нему по дороге в Лудвич, у нас состоялся долгий разговор. Он сделал мне крайне щедрое предложение в отношении Фелиции – я имею в виду финансовую сторону дела.
– Можно подумать, я лошадь! – возмущенно фыркнула леди Фелиция.
Графиня сделала вид, что не слышит.
– Я не перестаю повторять Фелиции, – сказала она, – что мистер Сейли даже богаче леди Мэри Огворт.
– В таком случае, – сказал граф Роберт, – почему бы тебе самой не выйти за него замуж?
После этой реплики повисло изумленное молчание. Мистер Амос вытаращил глаза, графиня вытаращила глаза, у Грегора отвалилась челюсть и даже леди Фелиция подняла взгляд от тарелки и посмотрела на брата так, будто не поверила своим ушам. Наконец графиня произнесла затухающим, полным укора шепотом:
– Роберт! Как можно такое говорить!
– Ты же это первая сказала. Фелиции, – напомнил граф Роберт. И, не дав графине возможности собраться с мыслями, продолжил: – Скажи, мама, почему ты так озабочена тем, чтобы дети твои сделали богатые партии?
– Почему? – так и ахнула графиня, широко распахнув голубые глаза. – Почему? Но, Роберт, я ведь только хорошего вам обоим и хочу. Я хочу, чтобы вы были обеспечены – прежде всего деньгами, понятное дело, – и тогда, если что случится, вам обоим будет хорошо.
– Что ты имеешь в виду под этим «если что случится»? – осведомился граф Роберт. – Что такое, по-твоему, может с нами случиться?
Графиня посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую – похоже, ответа на этот вопрос у нее не было.
– Ну, друг мой, – сказала она наконец, – всякое бывает в жизни. Мы можем потерять все деньги, или… или… или… В этом мире никогда нельзя ни в чем быть уверенным, Роберт, и уж ты-то прекрасно знаешь, что мама тебе дурного не присоветует. – Эти слова она сказала от всего сердца, на кончиках ресниц даже задрожали крупные слезы. – Ты меня очень обидел, – добавила она.
– Сердце кровью обливается, – откликнулся граф Роберт.
– В любом случае, – сказала графиня, и голос ее сорвался на умоляющий визг, – вы оба, душеньки, должны мне пообещать, что будете вести себя при гостях как положено!
– Вести себя как положено мы обещаем, – сказал граф Роберт, – а вот на другие обещания даже не рассчитывай. Это ясно?
– Я знала, что могу на тебя положиться! – возгласила графиня. И одарила любящей улыбкой сперва графа Роберта, потом леди Фелицию.
Оба они явно смешались. Тут поди не смешайся. К этому моменту уже трудно было разобраться, кто кому и что обещал. Я посмотрел на мистера Амоса, пытаясь понять, что он думает. Он скалился, – правда, может быть, потому, что увидел пылинку на бокале, который рассматривал на свет. Я пожалел, что здесь нет Кристофера. Уж он-то бы разобрался, в чем потайной смысл этого разговора.
Но Кристофера в тот вечер не было, да и к утру он не появился. Мне пришлось в два приема собирать все башмаки и туфли. Это меня разозлило. А потом на меня градом посыпались поручения, так что стало не до Кристофера. Впрочем, не совсем так. Люди часто лукавят, когда говорят: «Не было у меня времени об этом подумать». На самом деле, если вас что-то тревожит или беспокоит, тревога и беспокойство все равно будут пробиваться сквозь все остальные ваши дела – соответственно, ощущать их вы будете даже тогда, когда по уши погружены во что-то другое. Так что я немало передумал – и перечувствовал, – пока прибывали гости. Я думал о Кристофере, тревожился за Антею и переживал за себя: вот ведь, застрял здесь за просто так, даже никакого Злого Рока у меня нет.
Гости начали прибывать вскоре после полудня и потом прибывали все время. Очень важные люди подкатывали к парадным дверям в огромных машинах и шествовали вдоль шеренги лакеев – одежда на них была такая дорогая, что в вестибюле все равно что показ мод прошел. Потом мистер Прендергаст выкликал что-нибудь в таком духе: «Багаж леди Клифтон в сиреневые покои!» или: «Чемоданы герцога Алмондского в желтые покои!» – и я опрометью мчался вслед за Эндрю и Грегором или Франсисом и Манфредом, таща в каждой руке по тяжеленному кожаному чемодану. Когда гости не прибывали, мы по поручению мистера Амоса измеряли расстояния между стульями у банкетного стола – нужно было, чтобы они стояли совершенно ровно. Так что это оказалось не шуткой! А я-то думал, что мистер Прендергаст надо мной издевается! А потом звонил колокольчик, и мы вновь неслись в вестибюль из черного мрамора и снова таскали чемоданы.
А я чувствовал себя все несчастнее и несчастнее, и мне очень хотелось, чтобы Кристофер вернулся. Милли к этому времени тоже разволновалась за него не на шутку. Я то и дело натыкался на нее – она неслась куда-то с подносами или стопками постельного белья. И каждый раз она спрашивала:
– Ну что, Кристофер вернулся?
А я отвечал: