– Они дают тебе хорошие лекарства? – спросила Ви. – Отец Энтони Эмовитца фармацевт, так что я могла бы достать для тебя, что надо.
Мои брови поползли вверх.
– Что? Ты с Энтони?..
– Фу, нет. Не в этом смысле. Я вообще завязала с парнями. Если вдруг захочется романтики, всегда можно включить «Нетфликс» [2] .
«Поверю, только когда увижу собственными глазами!» – подумала я, улыбнувшись про себя.
– Где моя лучшая подруга и что ты с ней сделала?
– У меня программа детокс. Очищение от парней. Вроде диеты, только для эмоционального здоровья. Впрочем, не бери в голову, – продолжала Ви. – Я три месяца не видела свою лучшую подругу, и разговор по телефону – отстой. Я покажу тебе, детка, что такое медвежьи объятия!
– Если тебе удастся проскользнуть мимо моей мамы, – фыркнула я. – Похоже, она встала на путь родительского фанатизма.
– Ужасная женщина! – прошипела Ви. – Я начну мастерить распятие прямо сейчас!
Ведьминскую сущность моей матери мы могли обсудить в другое время, а сейчас у нас были куда более важные темы для разговора.
– Ви, – начала я, переводя разговор в более серьезное русло, – мне нужно краткое описание дней накануне моего похищения. Не могу отделаться от ощущения, что это похищение не было случайностью. Должны же были быть какие-то знаки, но я ничего не помню. Совсем ничего. Врач говорит, что эта потеря памяти временная, но сейчас мне нужно, чтобы ты рассказала мне все: куда я ходила, что делала, с кем встречалась всю ту последнюю неделю. Ты должна стать моим поводырем.
Ви медлила с ответом.
– Ты уверена, что это хорошая идея? Это не приведет к стрессу? Твоя мама рассказала мне о твоей амнезии…
– Ты это серьезно? – перебила я ее. – Ты заодно с моей матерью?
– Прекрати, – буркнула Ви, сдаваясь.
И следующие двадцать минут она рассказывала мне обо всем, что происходило в ту неделю.
Однако чем больше она говорила, тем тяжелее становилось у меня на сердце. Никаких странных телефонных звонков. Никаких незнакомцев, неожиданно врывающихся в мою жизнь. Никаких загадочных машин, преследующих нас по городу.
– А что насчет той ночи, когда я исчезла? – спросила я, перебивая ее на полуслове.
– Мы пошли в Дельфик-парк аттракционов. Я помню, что отошла за хот-догами… а потом начался весь этот ужас. Я услышала выстрелы, люди бросились врассыпную по парку. Я вернулась, чтобы найти тебя, но тебя нигде не было. Я подумала, что ты поступила по-умному и дала деру. Но на парковке тебя не оказалось. Я бы вернулась в парк, но приехала полиция, и всех выгнали оттуда. Я пыталась им объяснить, что ты осталась в парке, но они были не в духе. Отправили всех по домам. Я звонила тебе тыщу миллионов раз, но ты не отвечала.
Меня как будто ударили кулаком в живот. Выстрелы?! У Дельфик-парка была, конечно, не лучшая репутация в городе, но все-таки… чтобы стрельба…
Это было так странно – да просто невероятно! – что, если бы мне рассказывал обо всем этом кто-нибудь другой, а не Ви, я бы просто не поверила.
– И больше я тебя не видела, – закончила свой рассказ Ви. – А потом узнала об этой истории с захватом заложника.
– Захватом?
– Ну да. Очевидно, этот психопат, который затеял в парке стрельбу, держал тебя в заложниках в будке механика под комнатой смеха. Никто не знает почему. Он в итоге отпустил тебя и смылся.
Я открыла было рот, потом захлопнула его. Наконец с трудом выдавила:
– Что?!
– Полиция нашла тебя, они тебя допросили и доставили домой около двух часов ночи. Тогда тебя и видели в последний раз. А тот парень, который взял тебя в заложники… никто не знает, что с ним случилось.
Вот теперь у меня все кусочки пазла наконец встали на место.
– Значит, меня похитили прямо из дома, – сделала я вывод и продолжила: – В два часа ночи я, скорей всего, спала. Этот психованный парень, который брал меня в заложники, проследил за мной. В Дельфик-парке ему не удалось довести до конца задуманное, его прервали… и поэтому он вернулся за мной. И вломился в дом.
– В том-то и дело. Никаких следов взлома не нашли. Двери и окна были закрыты.
Я в изнеможении потерла лоб ладонью:
– У полиции были хоть какие-нибудь зацепки? Этот псих… кем бы он ни был… не мог же он просто раствориться в воздухе.
– Они сказали, что он, вероятно, использовал фальшивое имя. Так или иначе ты сказала им, что его зовут Риксон.
– Я не знаю никого по имени Риксон!
Ви тяжело вздохнула.
– В этом-то и проблема. Никто не знает. – Она помолчала. – Есть еще кое-что. Иногда мне кажется, что я узнаю это имя, но когда пытаюсь вспомнить откуда, в голове у меня становится абсолютно пусто… Как будто эти воспоминания были, а теперь их нет. Типа как… дыра там, где должно быть это имя. Странно до жути. Я все убеждаю себя, что мне все это кажется только потому, что я хотела бы о нем вспомнить. Ну, ты понимаешь. Потому что если я вспомню – бинго! Мы нашли этого засранца! И тогда полиция сможет его арестовать. Слишком просто, я понимаю. И вообще все это просто болтовня… – она помолчала и добавила шепотом: – И все же… я готова поклясться…
Дверь моей спальни скрипнула, в щелку просунулась мамина голова.
– Я собираюсь ложиться спать, – сказала она, бросив взгляд на «блэкберри». – Уже поздно, нам обеим не мешает хорошенько выспаться.
Она смотрела на меня с ожиданием, и я поняла намек.
– Ви, мне пора. Я позвоню тебе завтра.
– Скажи ведьме, что я люблю ее! – И Ви повесила трубку.
– Тебе нужно что-нибудь? – мама забрала у меня из рук телефон. – Воды? Еще одно одеяло?
– Нет, мам, всё в прядке. Спокойной ночи, – я быстро изобразила улыбку.
– Ты проверила окно?
– Трижды.
Мама все равно подошла к окну и подергала шпингалет. Убедившись в том, что защита надежна, она хмыкнула:
– Не вредно проверить еще разок, верно? Спокойной ночи, малыш, – она погладила меня по волосам и поцеловала в лоб.
Мама вышла, а я забралась под одеяло и стала так и так прокручивать в голове то, что рассказала мне Ви. Стрельба в Дельфик-парке… но почему?! Чего хотел добиться этот стрелок? И почему из многочисленной толпы гуляющих по парку он выбрал в заложники именно меня? Конечно, возможно, что мне просто так не повезло, но почему-то в это не верилось. Я вертела и вертела в голове одно и то же до полного изнеможения. Если бы…
Если бы я только могла вспомнить.