— Так надо было мне сказать, я бы Артуру позвонил и пробил этот вопрос.
— Артур — это кто?
— Зам директора «Аэрофлота».
— Ну у тебя и знакомые, — покачал головой отец. Не понятно, то ли одобрительно, то ли недовольно.
— Да нормальные, причем я их особо не ищу. Сами находятся. Вон, ты в прошлый приезд у меня на квартире с Никулиным и Варней сфотографировался. Разве плохо?
— Это да, с этой стороны знакомые у тебя очень хороши. Только вот я с Натальей разговаривал, голос не тот, что с экрана. Я специально на недавний киносеанс с Сарой ходил. Вслушивался. Не её голос. Не похож.
— Ее Румянцева озвучивала, — рассеянно ответил я, и тут же выскочил из машины открывать ворота, чтобы пропустить машину во двор, и услышал ответ отца:
— Точно, а я понять не мог. Ну, знакомый голос, и всё тут!
Распахнув ворота, я пропустил изумрудную «Волгу» отца во двор и стал закрывать их, пока хлопали дверцы машин и слышались детские голоса. Обернувшись, я увидел, как девчата скрываются в доме. Отец же открывал багажник. Подойдя к нему, я подхватил два чемодана и пошел в дом. Расцеловав маму, поздоровался с Машей и Ольгой, которые помогали готовиться к нашему приезду. Какой-никакой, а праздник.
Сбегав за остальными вещами, отдал всё, что нужно, маме, она там сама разберётся, спустился в гостевую спальню в подвале и разложил вещи по шкафу и комоду. У родителей удобно, дочки спят с тетками у них, так что комната мне предоставлена единолично. Ничего, наотдыхаемся.
К шести вечера начали собираться родственники, и мы отпраздновали наш приезд. Так, легко, до десяти вечера. Многие не хотели вредить здоровью перед Новым годом, на котором уж ух!
На следующее утро я встал с кровати и, пройдя все водные процедуры в ванной, направился завтракать. Мама уже раза три приходила, пытаясь меня растолкать. А я что? Я отдыхаю.
После завтрака, наблюдая, как мама убирает последствия праздника, в чем ей помогали сестры и дочки, я спросил:
— Надо чем помочь?
— Делов тут… Хотя… сходи в магазин, я сейчас список накидаю.
Забрав список, я прихватил авоську, идти было до магазина недалеко, поэтому я не стал обращаться к отцу, что растапливал баню.
Прогулка до магазина принесла мне много интересного и дала пищу для размышлений. Топтунов было три, причем один — явно конкурент паре. Одна машина обнаружилась в конце улицы, другая у здания музея, откуда дом родителей хорошо просматривался.
«Те двое явно из конторы, а это что за живчик? И ведь не только за мной, но и за этими двумя присматривает. Интересный персонаж», — размышлял я, проходя в магазин.
К сожалению, телефона там не было. Чтобы позвонить куда надо, домашним не воспользуешься. Глупо, могут слушать. Однако мне повезло, в магазине затаривался блоком папирос, сигаретами и свежим хлебом сосед отца, старый чекист дядя Саня. Сейчас он стоял у прилавка и размышлял, что забыл купить. Правда, специализация у него охрана важных лиц была. Телохранитель, если проще. Я даже как-то просил его помощи в охране дома родителей, но тут мне было нужно другое. Встав сразу за ним, я тихо на ухо выложил свои наблюдения, приоткрыв завесу тайны, что сейчас нахожусь под охраной. Дядя Саня — старый чекист, и что делать, знал прекрасно. Тем более связи в конторе остались, да еще меня там помнят, забегал я здороваться, когда бывал в Киеве. Сейчас даже не знаю, получится ли под таким колпаком. В магазине мы и расстались, дядя Саша вышел раньше, а я по списку стал сообщать продавщице, что мне надо.
Через пару минут с полной авоськой и двумя буханками хлеба под мышкой я направился обратно к дому родителей, стараясь незаметно поглядывать по сторонам. Очень не нравилась мне такая возня. Мало того что прошли всего сутки, как мы прилетели, так еще народу понабежало много. Чую, используют меня как наживку. Приманку, проще говоря, что мне очень не нравилось. Я не любил, когда мои дела могли коснуться родных.
Пара топтунов уже исчезла. Им на смену пришел другой, пошатывающийся мужичок в тулупе, артистически изображающий пьяного, а вот живчик сменил место наблюдения и находился у небольшого узкого прохода, что шел на соседнюю улицу. Сразу я живчика не увидел, но его тень выдала. Несмотря на то что на небе были низкие хмурые свинцовые облака, что навевали тоску, пару раз солнце прорывалось через оконца, вот тогда я его и засек, а так маскировка живчика была идеальной.
Дядя Саша стоял у своего дома и перекрикивался с соседкой — та что-то спрашивала, потом он ушел к себе, а я неторопливо прошел мимо, поздоровался с пожилой женщиной и подошел к дому родителей. Что тут, всего метров восемьсот от магазина. Сдав продукты, я сообщил, что собираюсь прокатиться по городу, и с трудом отбился от мелких, которые хотели составить мне компанию. Но я был непреклонен и велел продолжать помогать бабушке. Ага, чтобы я еще с дочками под прицелом катался. Держите карман шире.
Отец сидел на пеньке, что использовал для колки дров, и отдыхал, прикрыв глаза, когда я вышел. Посмотрев на столб дыма из трубы бани, я спустился с крыльца и подошёл к отцу.
— Бать, я машину возьму? Нужно знакомых навестить.
Открыв глаза, отец спокойно посмотрел на меня и ответил:
— Бери, конечно. Что спрашиваешь? Бак полный, так что можешь весь день кататься. Ключи в машине.
Глядя на отца, я подумал, что он заметно постарел. Когда часто видишь близкого человека, это не так бросается в глаза. Но вот три месяца его не видел, а изменения заметны. Появились новые морщины, волосы еще более посеребрила седина, вены стали видны на руках.
— Давай помогу с баней, — постояв немного, предложил я.
— Да я затопил уже, теперь только следить. Да и не трудно это. Дрова заготовлены, вон в сарае поленница, даже воду носить не надо. Бросил шланг из дома и заливаешь. Езжай, хорошо мне тут, отдыхаю, — снова прикрыл глаза отец.
Еще немного потоптавшись, я прошел к машине и несколько секунд скакал вокруг нее, заглядывая под капот и дно. Чисто. Заведя и дав ей прогреться, я вышел и распахнул ворота. На улице сразу засуетились, некоторые, меняя маршруты, направились в сторону припаркованных в разных местах машин. Другие вроде как продолжили движение.
«М-да, они на мне что, молодняк, что ли, тренируют?» — сердито подумал я, мельком отметив грубую работу наружки, а вот неизвестный живчик и машина — та, непонятная, у музея, находившегося в дореволюционном купеческом кирпичном доме — пропали.
Выкатившись на улицу, я закрыл ворота и поехал в противоположную от магазина сторону, чтобы быстро выехать на одну из главных улиц Киева.
За мной обнаружилось сразу две машины плюс три местных, что ехали по тому же маршруту, причем две из них были грузовыми. Гонять по улицам города я не стал и направился в сторону городского рынка. Вторник, он работает, да и самое время, десять часов всего.
Проехав до рынка, я запер машину и прошел на территорию, окунувшись в непередаваемые запахи и людской гам. Затеряться тут было проще некуда, поэтому я быстро ушел от наружки. Встав за одним из торговых рядов, я наблюдал за мельтешением топтунов из наружки, их оказалось аж семь человек, и неожиданно заметил и живчика. Как я понял, тот поступил просто и элегантно. Он следил не за мной, а за моей наружкой. Логика в этом есть, однако сейчас он пожинал плоды недальновидности. Стоя у мясного прилавка, он слушал продавца, что говорил и показывал ему вырезки, а я со своего места наблюдал, как тот, торгуясь, тревожно поглядывал на суетящихся топтунов.