После вокзале я всё так же воспользовался чисто народным транспортом, то есть троллейбусом, доехав на нем до третьей по счету остановки. И уже там поймав частника, поехал к гостинице «Россия» (ага, та самая), где и жил нужный мне клиент.
Два с половиной года я в ней не был, но вот предугадать, опознают ли служащие скандального постояльца, не мог. Значит, что? Нужно сменить имидж, то есть переодеться. А то у меня простая одежда — кстати, уже примелькавшаяся. Пора ее менять. Но сперва позвоним и узнаем, на месте ли постоялец. Я провел тот же фокус, как и с Криссом.
Позвонив с ближайшего телефона-автомата, я с удивлением узнал, что вчера утром человек с такими данными был увезен по скорой в горбольницу с острым приступом аппендицита, где до сих пор и находится. И если его брату так нужно, то они могут дать адрес больницы. Мне было нужно, и я его получил.
— М-да, мне это во благо или нет? — задумчиво пробормотал я.
Вполне возможно, что британца взяли наши. А что там трудного? Сыворотку в еду — и вот он мучается с животом с очень похожими симптомами, как от аппендицита, и всё, он изолирован в больнице. А может, его там и нет, и лежит в кровати двойник из конторы. Черт его знает.
Почесав затылок, я направился к ближайшему железнодорожному вокзалу. Это был Витебский. Там я оставил чемоданчик в ячейке камеры хранения и направился на такси к нужной больнице.
В течение часа покрутившись вокруг нее, я не нашел топтунов и машин наблюдения. Вполне возможно, что используются помещения вокруг больницы. Квартиры в домах, например.
Пообедав в небольшой столовой неподалёку от больницы и прикинув свои шансы, я направился к служебному входу. Он не был закрыт, более того — меня никто не тормознул. В помещении для медперсонала я разделся, повесил дубленку к другой одежде служащих и, надев халат, застегнулся, проверил, ровно ли сидит шапочка, и направился в нужное отделение. Мне требовалось хирургическое. По определению, именно там должен был находиться больной. В хирургии было тихо и спокойно. Заметив, что медсестра куда-то заторопилась, я прошел к ее посту и, взяв журнал и пролистав, нашел нужного мне больного в отдельной палате. Кстати, фамилия британца была записана с двумя ошибками.
Повесив на шею стетоскоп, что лежал на посту медсестры, я направился к нужной мне палате. Правда, сообразив, что медсестра зашла именно туда, прошел мимо и дошел до туалета. Судя по запаху, там была еще и курилка.
Просто так слоняться было не комильфо — привлеку внимание. Народу было немного: санитарка, что начала мыть полы, дежурная медсестра и немногочисленные гуляющие больные. Присев на скамейку, я ожидал, когда медсестра покинет палату. Это произошло довольно быстро. Судя по блестящему боксу в ее руках, она ставила укол больному.
На меня она глянула мельком, вполне возможно приняла за студента-практиканта, хотя сейчас как раз был не сезон. Когда девушка скрылась в другой палате — проводить процедуры — я еще раз внимательно осмотрелся: может, наблюдатель укрыт среди больных — и скользнул в палату Турнье.
Несомненно, это был именно он. Бледное лицо, полузакрытые глаза. Да и описание полностью соответствует.
— Ну, здравствуй, хрен горбатый, — пробормотал я и, прикрыв дверь, направился к британцу.
Поворачиваясь на пятках, я невольно заскрипел резиновой подошвой ботинок, отчего засыпающий после процедур больной проснулся и с недоумением наблюдал, как я, подойдя к нему, убрал тревожную кнопку вызова медсестры. Взгляд стал тревожнее. Достаточно быстро обыскав палату, я… не нашел ни одного микрофона.
— Не успели оборудовать, — тихо произнес британец и слабо улыбнулся.
— Узнал? — поинтересовался я. Подойдя к койке, присел на стул. — Можете говорить по-английски. Ваш русский, конечно, неплох, но не нужно напрягаться. Так вам будет легче.
Взяв его руку, я стал отслеживать пульс и состояние больного. Видимо, операция прошла тяжело. Состояние Турнье было не ахти. Я бы сказал, ближе к тяжелому.
— Копию твоего личного дела отправил по назначению. Конечно же, я… — отдышавшись, британец продолжил: — Я изучил его.
— Да?.. — задумавшись, я спросил: — Что за операция у вас была? Для аппендэктомии вы плохо выглядите.
— Язва. Мне ушили прободную язву.
— Понятно. Тянуть не будем. Как вы понимаете, я пришел задать вопросы и хочу получить на них ответы.
— Удачный момент выбрали, — снова усмехнулся британец.
— Смотря с какой стороны смотреть. Я очень рискую, находясь у вас в палате. Вы же понимаете, что без ответов я не уйду. Мы с вами профессионалы, могу обещать, что уйдете легко, но я должен знать всё. Даже в таком состоянии я вас могу допросить, хотя вы от этого можете умереть. Но вы не волнуйтесь, я смогу запустить ваше сердце, по этой дисциплине у меня высший балл в институте. Так что? — поинтересовался я.
Британец несколько секунд задумчиво смотрел на меня, потом устало прикрыл глаза и тихо произнес:
— Как-то нет желания открывать душу. Или у тебя есть, чем уговорить меня?
— Конечно, есть, — криво усмехнулся я. — Крисс много рассказал о тебе…
Турнье знал намного больше Крисса, так что будь у меня больше времени, я бы получил куда больше информации. Но сведения о себе я добыл в полном объеме. Британец не стал ничего скрывать, и рассказывал с такими грязными подробностями, что пальцы невольно белели, когда я сжимал карандаш, слушая его. Чудо, что тот выдержал и не переломился. По остальному я пробежался поверхностно: агенты, которых он курировал и места схронов.
Мне повезло: за час, что я сидел у Турнье, медсестра так и не заглянула в палату. По инструкции, она это должна была делать каждые полтора часа. Тихий час. Небось, чаи гоняет в процедурке с дежурным врачом. Знаем, плавали.
Закончив с этим, я осторожно нажал на одну точку и пережал другую. Радужная оболочка глаза британца посветлела, и из глаз ушла жизнь. Проверив пульс, я встал, убрал блокнот в карман брюк и, приняв деловитый вид, вышел из палаты. Пройдя мимо поста (как я уже говорил, был тихий час, и медперсонал отдыхал), вышел из отделения и поспешил вниз. Быстро переоблачившись в обычного советского гражданина, я, на ходу застегивая дублёнку, покинул больничный корпус, а потом и территорию больницы.
Как я ни проверялся, пряча лицо, чтобы невозможно было сделать фото, так никого и не обнаружил. Видимо, наблюдение велось с дальних постов, а не напрямую. Хотя ответ мог быть проще, наблюдение просто успели убрать, или… его не было.
Немного пройдясь, я убедился, что слежки за мной нет, поймал частника и договорился о том, что он отвезёт меня в порт. Как сообщил Турнье, Стругов всё еще находился на территории Советского Союза. Эвакуируют его на британском судне, где есть специальный тайник для этого, причем этим тайником часто пользуются.
Вот я и решил проведать полковника. Нанести, так сказать, ему ответный визит вежливости и напомнить, как он обещал уничтожить моих детей.