Эдоард покачал головой:
— Неожиданно…
— Ваше величество?
— У твоей дочери мужской ум.
— Это моя дочь… — Август явно был горд за своего ребенка.
— И весьма похвальна ее преданность Ативерне.
— Нам хорошо в Ативерне, ваше величество. Это наша родина, и мы ее любим.
Эдоард усмехнулся, четко отследив подтекст: «Пока нам хорошо — мы в Ативерне».
Но это и понятно. Много ли наработаешь из-под палки?
Глупо принуждать птицу летать. Она сама должна захотеть вернуться на твою руку.
— Ты выполнил ее просьбу?
— Да, ваше величество.
Дальше разговор скатился в обсуждение места, его защиты, охраны и эксплуатации. А также экспорта изделий с клеймом в виде красного креста в другие страны.
Но беседой Эдоард остался доволен.
Несмотря на все косяки Джерисона, графиня пока не собиралась требовать защиты своих прав. Сначала она побывает при дворе, поговорит еще раз с супругом… умная женщина. А это — большая редкость.
Нет, ну как Джес мог ее проглядеть?
Август шел к выходу из дворца, когда…
— Достопочтенный Брокленд?
Мужчина обернулся — и расплылся в улыбке.
— Лэйр Тримейн! Рад вас видеть!
Ганц Тримейн раскланялся по всем правилам, но тратить время на светскую болтовню не счел нужным.
— Как у вас дела? Как ее сиятельство?
— Более-менее. Собирается весной в столицу, передавала вам пожелания всего самого наилучшего…
— Я буду счастлив ее видеть…
— Полагаю, она вам тоже обрадуется, — не покривил душой Август. Лиля писала ему, что Тримейн человек неплохой. И общий язык они нашли, так что… И тут Августу пришла в голову одна идея. — Лэйр Ганц, не знаете ли вы какого-нибудь человека, который хотел бы поработать на ее сиятельство?
— Кем, достопочтенный Брокленд?
— А вот как вы. Как выразилась дочка — начальником личной маленькой разведки.
Ганц задумался.
— И что туда будет входить? В разведку?
— А вот это и будет. Слухи, сплетни, шпионы, конкуренты, сбор информации, ее сортировка… фактически то, чем вы занимаетесь сейчас.
Мужчина кивнул.
— Понял. Это надо обдумать.
— Будьте любезны. Как идет дело о покушении?
— Ну как… Того негодяя, который нанимал убийц, недавно повесили.
— А что будет с его сообщницей? — Август был в курсе всей интриги.
— Ссылка. Ее приплести сложно. Даже если она спала с кузеном — от всего отопрется. Слово против слова.
— И она опять будет…
— Полагаю, что не будет. Его величество уже приказал над этим подумать.
— А нашли того, кто нанимал докторуса?
— Нет, достопочтенный Август. Негодяй все ниточки рубит…
Брокленд сдвинул брови.
— Этак мою дочку и прирежут — никто ухом не поведет!
Ганц сверкнул глазами.
— Нет уж! Не говорите так! Моя бы воля…
Хотя мужчинам и так было все ясно. Алекс — дрянь мелкая. Его и поймать легко. А вот другой, который подослал докторуса…
— С Ивельенами я даже поговорить толком не могу. Питер ничего не знает, Амалия на последних месяцах беременности…
И след обрывается.
Август это тоже понимал. И понимал, что Ганц не прыгнет выше головы. Он умный, хороший профессионал, но не король. А некоторых аристократов может допросить только король.
Мужчины поговорили еще пару минут и разошлись.
Ганц отправился во дворец, но все время, пока он шел до королевской приемной, в голове у него вертелась одна мысль.
А почему бы нет?
Королевские представители на пенсию не уходят. Раньше — к Альдонаю. Этого Ганцу не хотелось. А ведь Лилиан Иртон важна для короны…
Так, может быть…
Додумать он пока боялся. Но идея уже зрела.
Торий Авермаль редко терял дар речи.
Но при виде трех кораблей из Ханганата его проняло. Да так, что минуты три он мог только открывать и закрывать рот.
Капитаны ждали, не пытаясь заговорить первыми. Но наконец Торий справился с собой. И поклонился по всем правилам. Даже если он барон, а они простолюдины — мужчины, которые вышли в море зимой, достойны уважения.
— Господа, я рад приветствовать вас в Альтвере. Позвольте представиться. Я градоправитель Альтвера, мое имя Торий Авермаль. Барон Авермаль.
Мужчины переглянулись, и вперед выступил самый важный из всех троих. Важный не по одежде, нет. Все трое были одеты примерно одинаково — в свободные матросские штаны и рубашки. А сверху наброшена матросская же меховая куртка. Но у того, кто выступил, борода была ухожена и умащена благовонными маслами, а на пальце левой руки сверкал рубин размером чуть не с два голубиных яйца.
— Достопочтенный Торий Авермаль, мы благодарны вам за гостеприимство. — Мужчина ответно поклонился, давая понять, что не ставит себя выше собеседника. — Мое имя Рашад Омар дин Дарашшайя. Я из рода Стражей оазисов.
Торий еще раз поклонился.
В Ханганате нет аристократии, как в Ативерне. Но там есть Стражи оазисов, Стражи караванных троп и Идущие к воде. И все эти роды пользуются уважением. Даже Ханган трижды подумает, прежде чем связываться с ними.
— Господа, окажите мне честь принимать вас под кровлей своего дома! Я не могу предложить достойной вашему вниманию трапезы, но то, что есть, к вашим услугам…
На губах Рашада мелькнула улыбка.
— Достопочтенный Торий, в иное время не было бы для меня и моих друзей предложения лучше. Но сейчас по дороге надежды нас гонит великая тревога. — Мужчина говорил очень чисто, и только непривычные обороты выдавали в нем чужака. — Так случилось, что Великий Ханган поручил нам самое ценное, что есть у него, — его сына. И подобно тому, как иссыхающий в пустыне от жажды тянется за водой даже к миражу, повелел доставить юношу в Иртон.
— Иртон?! — Торий аж пошатнулся от такой новости. — Но… зачем?
— Повелитель сказал, что там может быть средство, способное излечить его сына. И мы отправились в путь.
Авермаль вздохнул:
— Тогда, господа, вам все равно придется задержаться на один день.
Ханганы ждали продолжения. И Торий не разочаровал их.
— Я веду тесную переписку с ее сиятельством.
— Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон, — пробормотал Рашад.
— Вы абсолютно точны, — поклонился Торий. — Сейчас у меня в доме находятся двое ее людей, которые привезли мне письмо. Полагаю, проводники, да и лоцманы, чтобы подняться по Ирте, не станут для вас лишними?