– Значит, никаких чертей не существует, и эти твари – просто вымысел невежественных церковников?

Мне хотелось довести эту тему до конца и выяснить абсолютно всё.

– А вот в этом, дорогой амиго, – возразил дон Кристобаль, – вы глубоко заблуждаетесь. Роль не Люцифера, а чертей вполне могут выполнять разные дефектные энергетические сущности, оставшиеся от подлецов и иных сволочей, сумевшие материализоваться. Под этот образ можно подвести, между прочим, разумных пришельцев, враждебно настроенных против человечества и совершающих против него те или иные агрессивные действия.

От этих его слов у меня мурашки побежали по спине, и я невольно окинул взглядом нескончаемые вереницы людей, двигавшиеся по обеим сторонам улицы, словно рассчитывая увидеть в них фигуру какого-нибудь беса. Я даже подумал, не относится ли к этой братии и сам дон Кристобаль?

– Нет, я не бес, – сказал мой спутник и рассмеялся. – Ведь я пришёл совершать, в общем-то, добрые дела, а не злые.

Кровь бросилась мне в лицо. Чёрт побери, на какое-то мгновение я упустил из виду, что мой спутник читает мысли своих собеседников!

– Не корите себя, Аркадий, – тут же отозвался испанец. – Хоть я и не падший ангел, но тоже достаточно знаю и понимаю, чтобы обижаться на подобные пустяки.

Мне ничего не осталось, кроме как сконфуженно улыбнуться.

– А скажите, – спросил я немного погодя, – кроме нашего Бога, существуют ли другие подобные, равные Ему божества?

– Не знаю. И никто не знает даже в том, параллельном мире, откуда я прибыл. Но давайте порассуждаем. Раз Пространство бесконечно, то что может помешать в неизмеримом далёко существовать и действовать и другим богам? Разве нашему Господу Богу или, иными словами, Космическому Разуму интересно общаться только с нами, беспредельно убогими по сравнению с Ним, особенно с учётом наших бесконечных распрей и прочей грязной мышиной возни на планетарном пространстве? Мне лично представляется, что Ему куда продуктивнее и во всех отношениях полезнее вступать в контакт с равными Себе.

– Но откуда же тогда появился наш Бог и другие сущности, подобные Ему по масштабам и возможностям?

– Не знаю.

– Если исходить из вашей логики, – я позволил себе говорить утвердительным тоном, – то можно предположить, что нашего Господа Бога, Его товарищей и их цивилизацию создал ещё кто-то, гораздо более могущественный и великий. А более могущественных и великих – создали в триллион триллионов раз более великие. А тех – совсем уж величайшие из величайших. И так далее. Получается нечто вроде бесконечной матрёшки, только в усложнённом варианте. Если углубляться во всё это, то в конце концов можно и свихнуться. Чтобы охватить огромность, многообразие и величие бесконечного Мироздания, моих мозгов явно недостаточно. Даже сейчас меня начинает подташнивать – явный признак, что я ухватился за тему, непосильную моему рассудку.

Испанец скользнул по мне хитрым и мудрым взглядом и улыбнулся.

– Знаете, Аркадий, можно иногда поразмышлять о Боге, но всё-таки разумней обратиться на самих себя. Познайте себя как личность, как отдельную субстанцию, и вы во многом преуспеете, включая и богопознание.

На этом наша прогулка закончилась, и мы вернулись к себе на Амбарную.

В другой раз я завёл речь об обществе, откуда этот человек прибыл. Я назвал его человеком, хотя в течение довольно значительного периода знакомства с ним я так и понял кто он на самом деле: ангел или дьявол, или просто личность, обладающая сверхспособностями.

– А скажите, дон Кристобаль, благодаря чему ваше запараллелье ушло так далеко вперёд по сравнению с нами, обычными землянами? Ведь раз мы зеркальное отражение друг друга, то нам должно бы шагать в ногу!

– Благодаря духовному развитию, высочайшей нравственности. Давно уже, тысячу лет, у нас нет войн, исчезли мошенничество, хищения, злоба, зависть, пьянство, разврат и всё остальное порочное, что процветает в вашем аморальном мире. Увы, у вас, практически, те же нравы, что у древних римлян. Вспомните: худшие римляне убили самого лучшего и дальновидного на то время – Гая Юлия Цезаря – и тем самым усугубили ситуацию в государстве. В конце концов, дурные нравы похоронили то далёкое общество, и вы погубите себя, если не изменитесь. Но там не было таких хищений, потому к своей гибели они шли сравнительно медленно, веками. А вас повсеместная продажность может изничтожить уже в ближайшие десятилетия.

Мне запали эти его слова, и я долго размышлял над ними. В то же время у меня никак не выходило из головы, почему дон Кристобаль с таким удовольствием опрокидывает рюмку другую? Почему он употребляет, если с пьянством у них полностью покончено?

Глава пятая. Пожар

На пятый день нашего знакомства, вечером, в первых сумерках, когда мы, вернувшись из города, прилегли перед тем, как поставить самовар и напиться чаю с вишнёвым вареньем моего собственного изготовления – у меня огороде росло несколько кустов вишни, и часть урожая я пускал на варенье и компот, а ещё сколько-то просто сушил, – дон Кристобаль вдруг насторожился, поднялся с дивана и сказал:

– Сюда выезжает группа ОМОНа, шестнадцать человек, на трёх автомобилях. Через несколько минут они прибудут и окружат дом. Нам ни к чему лишние встречи с боевыми представителями власти, поэтому – уходим.

– Откуда вы знаете про ОМОН?

– Знаю. Поторопитесь, мой друг.

Признаться, испанец обеспокоил меня. Какие-то секунды я блуждал взглядом по стенам и по чашкам, расставленным на кухонном столе. У меня не укладывалось в голове: как это так – это моё жилище и вдруг оставлять его на произволение чужих людей!

– Ничего не поделаешь, Аркадий, – сказал испанец. – Если вы останетесь здесь, то подвергнете свою жизнь большой опасности.

Мы быстро ушли, миновали наш квартал и едва нырнули в ближайший переулок и укрылись за деревом, как с обеих сторон в улицу въехали спецмашины с неработающими мигалками. Но их было только две.

– Третья остановилась на соседней улице, за задворками вашего дома, – глухо проговорил дон Кристобаль, опережая мой вопрос. – Оттуда пять человек пройдут огородами.

– Но для чего они приехали, что я такого сделал?

– Разве вы поглупели? Вспомните «Золотого дракона», где некий молодой человек посмел поднять руку на друзей сына городского главы! Подобные проступки не прощаются. Таковы нравы вашего современного общества, и вам это хорошо известно. Приплюсуйте сюда же каталажку, самовольно покинутую нами.

– Ни на кого я руку не поднимал. И пальцем никого не тронул. А из каталажки…

– Попробуйте объяснить всё это блюстителям порядка. Вон они, уже перемахнули через изгородь. Ага, никак поднимаются на крылец.

Между тем сумерки ещё сгустились, и под сенью уличных вишнёвых насаждений, густо темневших вдоль разбитых тротуаров, проросших травой, мы приблизились на расстояние, откуда было хорошо видно. За окнами осаждённого жилища зажёгся электрический свет, замелькали тени человеческих фигур.