Здесь меня ждал небольшой облом. Сагар не стал управляемым скафандром, все осталось по-прежнему — двигался он сам, повинуясь мысленным приказам. А вот зрение и слух исправно передавали мне все, что ощущает зверь. Что-то подсказывало, что без обруча это вряд ли осуществимо.
Так, а что там с голосом?
— Турнок, сможешь проковырять для меня выход? — попытался я высказать просьбу гному, но мою внутреннюю речь продублировало лишь невнятное рычание.
Так, еще одна попытка.
— Турнок, выход.
О, теперь сработало.
Гном резко кивнул и с по-прежнему вытаращенными глазами начал метаться у стен подземелья.
Нужную точку он нашел метрах в двадцати от заваленного выхода. Насколько взмахов секирой, удар пяткой — и до ушей сагара, а значит, и моих донесся уже знакомый стон камня.
Похоже, от шока Турнок немного перестарался — раскололся не только большой валун в фундаменте крепости, но и обрушилась часть потолка помещения. На головы людей полетели камни. Но погибших вроде не было.
Ничего, целитель рядом — разберутся, а мне пора на прогулку.
В голове было ясно, как никогда, а грудь распирала дикая смесь из ярости, восторга и легкого безумия. Да уж, в такой ситуации и умом тронуться недолго…
По большому счету гном сотворил для меня не проход, а полузасыпанный лаз, но сагару с его панцирем все было нипочем. Повинуясь моему мысленному приказу, он начал протискиваться в слишком узкий для него проход, в котором человек мог бы пройти, лишь немного согнувшись.
Противный скрип камней о панцирь давил на уши, и воцарившуюся после подземного «путешествия» тишину я воспринял с радостью. Выбравшись наружу, сагар вздохнул полной грудью. Похоже, моя ниша была как-то связана с работой его легких, потому что воздух в полости вокруг моей головы посвежел.
Картинка в глазах поплыла от разворота головы сагара, и взгляд нащупал фигурки «озверевших».
— Ну что, уроды, потанцуем?
Горло сагара интерпретировало мои слова в грозный рык.
Учиться новой вариации управления они приходилось прямо в бою. Сначала я пытался направлять отдельные удары и движения питомца, но затем вспомнил любимые мной в детстве игры по единоборствам. Там определенное сочетание клавиш запускало нужный блок или атакующую связку.
Дело пошло на лад — я уже не путал Рудому движения, а просто выдавал плотно упакованный пакет приказов с определенной связкой действий.
Дожидаться кучи-малы мы не стали — лишь обозначили точку обманной обороны, а когда «озверевшие» рванули к нам всей толпой, Рудый сорвался с места. На коротких дистанциях сагар мог дать фору любому олимпийскому чемпиону, причем на скорости он двигался не как горилла, а как человек, утяжеленный большим рюкзаком. Осталось только сшибать ударами лапы не справляющихся с инерцией бега врагов. Да только я забыл, что наш главный противник не «озверевшие», а дикарский божок.
При настолько плотном контакте с питомцем попытки перехватить контроль выглядели жалко, и мой враг пустил в дело другие козыри.
Неожиданно в бок сагара врезалось что-то тяжелое. Меня окатило чужой болью, словно кипятком, на секунду лишая сознания. Сагар был не таким нежным, поэтому моментально оправился и, ухватив очередного бронебойного мутанта за уродливую конструкцию из сросшихся рогов, рывком свернул ему шею. Второго «желвакорогого» он встретил оплеухой когтистой лапы с тем же результатом, а третьего прибил к земле ударом костяных лезвий, выскочивших из наростов у запястий.
Несмотря на всю данную ему божком силу, мутировавший буйвол с перебитым позвоночником и пронзенными внутренностями забился в предсмертных судорогах. С этой напастью мы справились, но темп, увы, потеряли. Догнавшие нас «озверевшие» тут же образовали кучу-малу.
Поборов приступ паники, я все же заставил сагара не дергаться. Через секунду облепившие нас «озверевшие» стали для сагара живым щитом от остальных дикарей. Довольно опасным щитом — я совсем забыл о своей «ахиллесовой пяте». Боль в спине я сначала не воспринял как свою, но уже через секунду взвыл, чувствуя, как рвутся мышцы на спине. Казалось, моя боль придала сагару сил, и он «взорвал» образовавшийся курган из копошащихся тел.
Ценой серьезного ранения я все же обхитрил «озверевших» во второй раз. У огромной толпы опять появилась легкоразличимая цель, к которой они тут же стремились и только через пару секунд поняли, что нас под живым курганом уже нет.
Все — финишная прямая. Теперь, даже если я истеку кровью, ручейки которой уже пропитали мою одежду, Рудый на одной ярости все же доберется до маячившей впереди конструкции.
А божок-то испугался — обычные люди и мутировавшие буйволы с криками и стонами волокли огромную платформу к просеке, но слишком медленно. Теперь у меня было целых десять ударов сердца, чтобы с помощью острого зрения сагара рассмотреть нашего главного врага. Он был похож на толстое дерево с короткими ветками без листьев. Все дерево опутывали уже знакомые лианы. Эти жуткие побеги прижимали к мясистому стволу обнаженные тела чернокожих людей. Судя по всему, шаманы были не просто привязаны к стволу, а вросли в него.
Какая мерзость!
Лица всех «вросших» были повернуты к нам. Внезапно часть толкающих платформу индусов упала на землю, начав корчиться и разбухать, мутируя.
Поздно дергаться, «шоколадки», я уже здесь.
Не ограничившись созданием новых «озверевших», коллективный разум божка бросил в нашу сторону всех обычных дикарей и тягловых животных.
Повинуясь даже не мысли, а ее тени в моем замутненном сознании, Рудый, не замедляя бега, сделал небольшой прыжок вперед. В конце короткого полета он оттолкнулся сначала руками, а затем усилил движение мощными ногами. Прыжок получился на славу — сагар перелетел через рванувшую к нам толпу и приземлился прямо на огромной платформе, по своей сути являвшейся гигантской кадкой с землей. Когти сагара начали кромсать все, что попадалось под мощные лапы, — лианы, ствол дерева и вросших в него шаманов. Внешне они были очень похожи на моего мучителя с Корабельного Острова. Это сходство лишь добавило мне ярости и сил.
Казалось, это не закончится никогда. Новая партия «озверевших» уже ползала по дереву и телу сагара. Еще один приступ боли рванул и без того израненную спину, отправив меня во мрак беспамятства.
Что ж, я сделал все, что мог, и, когда встречусь с погибшими на стенах Дун-Нова воинами, мне уже не будет стыдно…
Сознание возвращалось нехотя, рывками, и первые его прояснения приносили с собой лишь цветные пятна и невнятный гул голосов.
И все же муть небытия не могла удержать живого надолго.
— Не сдох все-таки, — неприятный голос был не самым желанным приветствием.
Зато более приятным было злобное рычание Турнока. А прозвучавший удар вообще ласкал мою душу словно елей.