Зеркальник задумчиво оглядел шута и с усмешкой проговорил:
— Меня всегда удивляло, что наедине ты эту леди заставляешь петь настолько отвратительно. Ведь на публике она восхитительно сладкоголоса.
— Вся в хозяйку, — не поднимая головы, откликнулся Лель. — Чем опять обязан?
— Еще скажи, что не ждал. — Его визави холодно усмехнулся. — Лельер Белый феникс, последний из своего рода. Белек… так она тебя называла?
— Белек умер. — Хранитель задумчиво улыбнулся. — Умер в игровых комнатах Серебрянки. Теперь есть или Лель, шут его величества Гудвина, или Мастер Хин, Пытка сектора Малахит.
— А ты забавный… — хмыкнул Зеркальник, медленно растворяясь в темных стеклянных глубинах. Когда рябь на зеркале исчезла, то оно снова отражало лишь феникса.
Лельер Хинсар задумчиво улыбнулся и вновь поднял руку со смычком, касаясь струн своей ненавистной подруги.
По снам и по граням тенью скользящий,
Несущий кошмары и боль приносящий
Невидимой тенью, загадочным роком,
С последним придет в твоей жизни уроком.
Лишь шаг по хрустальной границе сознанья
Развеет надуманные оправданья.
Не скрыться нигде вам от Мастера страха,
Вот так избавленьем становится плаха. [7]