18 июня 1877 года. Вечер.
Эдинбург. Владелец рыбацкого баркаса Роберт Мак‑Нейл.
Я брел по улице, и настроение у меня было прескверное. Врач, который утром приходил к Мэри, тщательно прослушал ее дыхание, долго заглядывал в ее глаза, после чего сказал, что у моей любимой жены открылась чахотка. Его слова ударили меня, словно веслом по голове. Это был смертный приговор.
Я знал, что чахотка практически неизлечима. Вон, даже особы королевских кровей умирают от этой проклятой болезни. А я ведь никакой ни король, а простой рыбак. Неужели я скоро расстанусь со своей милой Мэри?! А как быть с нашими любимыми дочурками, Джудит и Кэтти?! Я был в отчаянии.
Может, именно поэтому я и не сразу услышал, как кто‑то меня окликнул по имени. Лишь после того, как меня окликнули еще раз, я поднял голову, и увидел своего старого знакомого.
Это был мистер Шульц, коммерсант из Глазго. Несколько раз я оказывал ему услуги, за что он всегда щедро платил. Мистер Шульц был типичным немцем, среднего роста, с округлым пивным брюшком, веселый, всегда улыбающийся. Впрочем, увидев мою мрачную физиономию, улыбка мгновенно сошла с его лица.
‑ Что у тебя стряслось, дружище, ‑ спросил он меня участливо.
‑ Эх, мистер Шульц, ‑ ответил я ему, ‑ дела у меня совсем плохи. У моей Мэри врачи нашли чахотку. И помочь ей выздороветь может лишь один Господь. ‑ Я перекрестился.
‑ И что, совсем ничего нельзя сделать? ‑ участливо спросил меня Шульц.
‑ А что тут сделаешь… ‑ грустно промолвил я, и махнул рукой, ‑ Можно, конечно, уехать с ней в Италию. Говорят, что в тамошнем климате больные чахоткой живут подольше, а некоторые даже выздоравливают. Вот где только мне взять на это деньги? Даже если я продам свой баркас и домик в Сент‑Эндрюсе ‑ все равно вырученных денег не хватит на лечение.
‑ Бобби, ‑ мистер Шульц внимательно посмотрел мне в глаза, ‑ я мог бы помочь заработать так необходимые тебе деньги. Мне нужен человек, который не побоится рискнуть своей шкурой.
‑ Да ради своей Мэри я готов залезть хоть в сундук самого Дэви Джонса, ‑ воскликнул я, ‑ только скажите, мистер Шульц, что для этого нужно сделать?
‑ Не бойся, мой друг, ничего такого, о чем бы потом тебе было стыдно. ‑ сказал мне немец. ‑ Помнится, что ты говорил мне как‑то о том, что твоя сестра работает прислугой во дворце Холируд.
‑ Да, Энн, работает там. ‑ ответил я. ‑ И как она рассказывала, работы ей там прибавилось. В Холируде сейчас живет бедная жена герцога Эдинбургского, того самого, которого недавно подло убили эти русские варвары.
‑ Бобби, ‑ ответил мне мистер Шульц, ‑ герцог жив, его не убили, он в плену у своего зятя, русского императора. С ним обходятся, как с почетным гостем. Только он очень скучает по своей любимой жене. И надо ему помочь как можно быстрее встретиться с ней. ‑ Ты готов поучаствовать в одном деле, которое ускорит их встречу?
‑ Ну, если все так, как вы говорите, ‑ ответил я, ‑ почему бы и нет. ‑ А чем я могу им помочь?
‑ Бобби, твой баркас на плаву? ‑ спросил меня мистер Шульц.
‑ Да, ‑ ответил я, ‑ только далеко на нем не уплывешь.
‑ А далеко и не надо плыть. Завтра с утра надо просто быть у входа в залив. Там нас будут ждать, чтобы передать весточку для жены герцога.
‑ А как те, кто приплывет с этой весточкой, узнают, что мы именно те, кто должен эту весточку получить? ‑ спросил я.
‑ Ну, это уже моя забота, ‑ успокоил меня мистер Шульц.
19 июня 1877 года Утро. Две мили к востоку от входа в залив Ферт‑оф‑Форт.
Роберт Мак‑Нейл
Мистер Шульц был аккуратен, как все немцы. Еще только взошло солнце, а он уже ждал меня в условленном месте. Я подплыл к пристани на своем баркасе, и он ловко в него запрыгнул. Чувствовалось, что с морем он знаком не понаслышке.
Я поставил парус, и попутный ветер помчал нас к выходу из залива. Через два часа мы вышли из залива и стали лавировать, удаляясь от него не более, чем на одну‑две мили.
Мистер Шульц протянул мне цветной пестрый платок, который я, должен был поднять на мачте баркаса вместо флага. Именно по этому флагу нас и должны были узнать те, кто собирался передать весточку во дворец Холируд.
Сделав все, что мне сказал немец, я стал ждать, что будет дальше.
‑ Мистер Шульц, ‑ сказал я, оглядывая пустынное море, ‑ так где же ваши посланцы, мы уже тут болтаемся почти час, а я так и не увидел ни паруса, ни дымка.
Мистер Щульц открыл рот, чтобы ответить мне, и в этот момент произошло невероятное, чего не ожидали ни я, ни он. В паре сотен ярдов от нас море неожиданно расступилось, и на поверхности показалась огромная лоснящаяся туша, напоминающая гигантского кита. Но это был не кит, это был огромный подводный корабль из холодного металла, который мог нырять, словно касатка. Сзади из воды торчал неподвижный хвостовой плавник, вертикальный как у рыбы. На флагштоке, что возвышался над маленькой надстройкой, вверх взлетел русский военно‑морской флаг с крестом Святого Андрея. Он был очень похож на наш шотландский флаг, только у нас белый косой крест на синем поле, а у русских наоборот, синий крест на белом поле. При виде флага, у мистера Шульца неожиданно выступила слеза… Непонятно почему, ведь немец говорил мне, что он родился и вырос в Луизиане? Я на всякий случай перекрестился стал читать «Патер ностер».
Минуту спустя наверху надстройки возвышающейся над морем, появились люди. Один из них, по всей видимости офицер, внимательно посмотрел на нас в бинокль, после чего матросы начали спускать на воду странную лодку, которая была сделана из какого‑то материала, похожего на кожу, и надута воздухом. Потом в нее сели несколько матросов и офицер в черной форме, и странных оранжевых жилетах. Двигаясь без помощи парусов и весел, лодка быстро стала приближаться к моему баркасу. Мы с мистером Шульцем в растерянности смотрели друг на друга. Когда лодка приблизился к нам совсем близко, офицер крикнул что‑то на непонятном мне языке. Мистер Шульц, который, видимо, знал этот язык, ответил ему. Потом, повернувшись ко мне с сияющим лицом, он сказал, ‑ Бобби, это свои. Они не сделают нам ничего плохого. Только запомни, то, что ты сейчас увидел, и еще увидишь, никому никогда не рассказывай!
19 (7) июня 1877 года. Утро. Две мили к востоку от входа в залив Ферт‑оф‑Форт.
Старший лейтенант СПН ГРУ Бесоев Николай Арсеньевич.
Подходим к баркасу. Вместе со мной в лодке два матроса с «Северодвинска», и двое их «морских» коллег из 420 ОРМП. Ребята опасные, как золингеновская бритва с раскрытым лезвием ‑ только прикоснись к ним неосторожно, и они такую кровя в ответ пустят…