Поиск велся.
За земной год мы находили не более пятидесяти наших. Многие сотни голубоглазых и светловолосых мясных машин гибли под ударами ледяных молотов. Братьям приходилось простукивать всех похищенных. Это был очень медленный поиск по сравнению с прежним, когда мы с Фер за один день находили десятки братьев. Когда раздвигали клубящуюся толпу. Когда проходили сквозь ее гул. Когда увидели в ней сразу 47 наших, в том самом овраге. Когда братья, не успевая принимать новообретенных, отдавали им свою одежду. Когда мы с Фер падали от сердечной усталости. И из наших ртов текла желчь. А из ушей – кровь. Но мы стонали от счастья.
Собравшись в горах Большим Кругом, мы спрашивали наши сердца, спрашивали Свет: есть ли надежда на возвращение к прежнему поиску? Есть ли надежда быстро обрести всех 23 000? Есть ли надежда через несколько десятков земных лет встать всем в Главном Круге? И произнести 23 сердечных слова? И снова стать Светом Изначальным?
Надежда была.
Вернее – половина надежды.
Братья принесли ее на руках зимней ночью.
Это произошло в конце войны, через полгода после гибели Фер. Ее нашли среди мясных машин, угнанных из страны Льда в страну Порядка. Их собирались использовать как рабочую силу. Братья искали в подобных местах. Ее сердце назвало имя:
– Храм!
И я услышал. Хотя и был в горах, далеко от нее. Имя ее отозвалось во мне. Я почувствовал видящее сердце. Храм была половиной. Другой половиной был Уб, погибший вместе с Фер. Если бы кусок скорлупы железного яйца не прошел через голову Уб, они с Храм стали бы парой видящих. Стали бы Оком Братства. Таким же, каким были мы с Фер. И быстрый поиск продолжился бы. И мы нашли бы ВСЕХ.
Но Земля отняла у нас Фер и Уб.
А Свет подарил нам Храм.
Ее внесли на руках в нашу каменную пещеру. Храм была еще слаба. Сердце ее проснулось совсем недавно. Храм смотрела на нас только глазами. Я же видел ее сердцем. Я знал, кого вносят в пещеру. И многие находящиеся в пещере знали это. Храм поставили на камень посреди пещеры. И мы, братья и сестры, бережно приветствовали ее сердце. Видящее сердце. И поклонились ей. Чтобы она поняла, кто она для Братства.
Потом она плакала сердцем.
Сердце ее было готово ко всему. Мудрость и Сила Света пели в нем.
И я успокоился. Впервые после гибели Фер и Уб.
Если Свет послал нам Храм, значит, он пошлет и еще одно видящее сердце. Оно придет. Надо просто ждать. Искать. И готовить Храм к Последнему Поиску.
Она поселилась у нас в горах. Я берег ее молодое сердце. Осторожно говорил с ним. Бережно трогал. В Малом Круге мы поддерживали Храм. Ее сердце крепло с каждым днем. И через 94 ночи в Малом Круге мы произнесли с ней все 23 слова. Она стояла с нами на снегу. С двадцатью двумя мудрыми сердцем. Мы произносили слова. И слова Света сияли в наших сердцах. И сердце Храм сияло вместе с нами. Оно было сильным. Оно могло многое.
Мы поддерживали Храм.
Она шла по стопам Фер. Я сделал ее путь более простым. Потому что я знал Фер. Я помогал Храм.
Пришло время, когда мы встали Большим Кругом. На холме лунной ночью, мы, 230 братьев и сестер, стояли, взявшись за руки. И Храм стояла с нами. Мир Земли спал. Но не спали наши сердца. Большому Кругу открылось многое. Мы понимали то, что было скрыто. Что не могло открыться каждому отдельно.
Мы поняли, куда нужно направиться. Куда должно стремиться Братство.
И для Храм наступил важный день.
Это произошло 6 июля 1950 года по времени мясных машин. В маленькой северной стране, где обосновалось Братство. В тот день Храм проснулась, как и другие братья и сестры, с восходом солнца. Она говорила сердцем с нами. И это был мой последний сердечный разговор с ней. Братья поднесли меня к ней. Своими слабыми руками я взял ее молодые и сильные руки. Братство Света окружало нас.
Я заговорил :
– Храм, сегодня тебе предстоит покинуть наше Братство. Ты овладела языком сердца. Ты познала все 23 сердечных слова. Ты готова к подвигу во имя Света. Ты отправишься на восток, в страну, где лежит Лед. И будешь искать братьев и сестер. Будить их сердца. И отнимать их у мясных машин. В стране Льда остались только трое наших : сестра Юс, братья Ха и Адр. Они ждут нашей помощи. И твоей.
Я не говорил с ней о главном. Она знала это и без меня. Ведала то, что открылось всем в Большом Круге: ей предстоит найти свою половину. Которая поможет завершить поиск. Половину, которую ждали мы все. Стоя в Большом Круге, мы ведали, что Лед должен притянуть эту половину. Но в каких краях огромной страны Льда искать второе видящее сердце, не знали мы.
Храм понимала это.
Слабеющими пальцами я сжал ее руки.
Она бережно сжала мои.
Сердца наши вспыхнули, прощаясь. Чтобы встретиться потом. Навсегда. В Главном и Последнем Круге. Чтобы стать Светом.
Пальцы Храм разжались. И оставили мои дрожащие руки. Храм стала отдаляться от меня. Она преодолевала пространство. Она превозмогала время. Она стремилась на восток. Туда, где лежал Лед. Где ждали братья. Где ждало второе видящее сердце.
Я провожаю Храм.
Сердце мое замирает.
Сердце слабеет.
Сердце останавливается.
Сердце сделало свое дело.
И Свет покидает его.
Брат Урал
23.42.
Подмосковье. Мытищи. Силикатная ул., д. 4, стр. 2
Здание нового склада «Мособлтелефонтреста».
Темно-синий внедорожник «Линкольн-навигатор». Въехал внутрь здания. Остановился. Фары высветили: бетонный пол, кирпичные стены, ящики с трансформаторами, катушки с подземным кабелем, дизель-компрессор, мешки с цементом, бочку с битумом, сломанные носилки, три пакета из-под молока, лом, окурки, дохлую крысу, две кучи засохшего кала.
Горбовец налег на ворота. Потянул. Стальные створы сошлись. Лязгнули. Он запер их на задвижку. Сплюнул. Пошел к машине.
Уранов и Рутман вылезли из кабины. Открыли дверь багажника. На полу внедорожника лежали двое мужчин в наручниках. С залепленными ртами.
Подошел Горбовец.
– Здесь где-то свет врубается. – Уранов достал моток веревки.
– Разве так не видно? – Рутман стянула перчатки.
– Не очень. – Уранов сощурился.