Майор не знал, сколько времени он провалялся овощем посреди столовой. Но это было и не важно. Главное – очнулся. Состояние было аховое: Дениса подташнивало, жутко болела голова, перед глазами все плыло, руки дрожали, но, по большому счету, боеспособность Бондарев сохранил. Ну, или хотя бы способность двигаться, что тоже немало. Бондареву оставалось лишь мысленно перезапустить боевую программу и посмотреть, что получится. Денис честно попытался вновь сосредоточиться на боевой задаче, но сделать это оказалось не так-то просто. Во-первых, шевелить извилинами мешала пульсирующая головная боль, а во-вторых, с изрядным запозданием, но все-таки железные нервы предательски дрогнули, и под их тревожный струнный аккомпанемент в кровь выплеснулась изрядная доза адреналина. Плюс был в том, что майор взбодрился, но имелся и минус. Сконцентрироваться Бондарев теперь не мог вообще, как отрезало. Даже наоборот, Денис слегка растерялся и засуетился. Все, на что его хватило, – выползти из пролома и бегло оценить ситуацию.
И когда он это сделал, его снова обожгло изнутри. Все-таки не следовало «по обстановке» отступать от инструкции. Пока Бондарев приходил в себя, наступил как раз тот самый момент, когда майору пригодился бы автомат. Взрыв снес значительную часть стены оборонного периметра форпоста и проложил атакующим врагам прямую дорогу к гауптвахте и дальше к центру лагеря. Караул гауптвахты ввязался в бой, но часть бойцов противника обошла здание «губы» справа. То есть двигались враги как раз на Бондарева. Майор даже сумел их разглядеть. Экипированы они были неплохо, вооружены тоже, и почему-то все были облачены в костюмы химзащиты и фильтрующие маски – армейские, но не наши, натовские. Теоретически майор мог отойти с их пути, но реально идти было некуда. Столовая сложилась, словно карточный домик, а потому шаг влево, шаг вправо означал полную засветку.
Денис вдруг осознал, что смотрит на приближающихся врагов неотрывно и даже не моргая, словно зачарованный. А ведь посланцев старухи с косой Бондарев видел не в первый раз и уже не помнил, когда цепенел перед противником, пусть и многократно превосходящим по силе. Явно сказывалась свежая контузия.
«И что, из-за какой-то контузии я тут раскисать должен, в медузу превращаться?! – внутри снова все закипело, но теперь это было какое-то иное варево. Тоже с адреналином, но совсем другого качества. Теперь внутреннее варево не деморализовало, а наоборот, помогало собраться в кучу. Почему так? Денис не стал загружаться. – Неисповедимы пути органической химии. Польза есть, и хорошо. Точка».
Успокаиваясь, Бондарев несколько раз глубоко и медленно вдохнул-выдохнул, достал пистолет, хотя и понимал, что в данной ситуации это оружие годится лишь, чтобы застрелиться, и приготовился к бою.
Однако противник вдруг прекратил огонь и залег. А затем в воздух взлетели три предмета довольно странного вида. Упав, эти предметы, издалека похожие на мочалки или клубки серого мха, энергично раскатились в разные стороны, а затем взорвались с негромкими хлопками. В воздух над местами взрывов поднялись клубы пыли, которую понесло ветром к центру лагеря, то есть в первую очередь в сторону Бондарева. Майор отлично знал, что это были за «мочалки», поэтому не питал иллюзий. Жить ему оставалось секунды три. А затем – мучительная смерть в облаке ядовитых спор. Именно их выбросили активированные аномальные гранаты.
– Товарищ майор! – крикнул кто-то почти над ухом. – Вставайте!
Задавать лишние вопросы и медлить Бондарев не стал, но все равно почувствовал себя полнейшим тормозом. Кричавший человек появился в поле зрения настолько быстро, что майор даже не сумел его разглядеть. И подняться человек помог быстро, энергичным рывком. А затем он поволок Бондарева куда-то в сторону с такой скоростью, что у майора едва ноги не заплелись в косичку. Возможно, медлительность Бондарева была тоже связана с контузией, но самому майору казалось, что дело в другом. На применение аномального оружия кто-то ответил «симметрично», применил артефакт «пружину». Эта штуковина помогала владельцу серьезно ускоряться в трудную минуту. И оружие, и защита были дорогостоящей редкостью. Особо удачливые старатели находили подобные штуковины только в определенных аномальных зонах и далеко не россыпями, но все-таки на свободном рынке артефакты встречались гораздо чаще, чем в прежние времена встречался «Бентли» где-нибудь в Моршанске. Как работали все эти артефакты, майор совершенно не понимал, но эффект остается эффектом, понимаешь ты принцип действия или нет.
Неудержимый спаситель в считаные секунды проволок Бондарева метров двести и буквально перебросил его через поваленный участок забора. От всех этих трюков Денису вновь сделалось худо, ему стало казаться, что голова вот-вот взорвется, настолько сильной стала пульсирующая боль. Но внутренние проблемы и внешние – две огромные разницы, поэтому Бондареву пришлось стиснуть зубы и продолжить занятия полевой акробатикой.
С наружной стороны охранного периметра пролегал глубокий ров, в который и скатились спасенный и его спаситель. Скатились на самое дно, однако надолго там не задержались. «Ускоренный» вновь схватил Бондарева за руку и дернул так, что едва не вывихнул сустав. Майор не стал создавать проблемы ни себе, ни «локомотиву» и побежал что было сил. В конце концов Бондарев все-таки не выдержал темпа, споткнулся и рухнул, но к тому времени «локомотив» успел оттащить майора достаточно далеко от лагеря.
– Стоп! – задыхаясь прохрипел Бондарев. – Хорош! Вырубай «пружину»!
– Я и не врубал, извините, – спаситель упрятал артефакт в металлический контейнер с завинчивающейся крышкой, похожий на маленький термос. – Я не хотел, само так вышло. Увидел, что эти… «мочалками» кидаются, испугался, ну и…
Спаситель опустил взгляд и слегка порозовел.
– Все правильно сделал, Артем, – Бондарев сел и махнул рукой. – Молодец. А что испугался, не стыдно. Нормально это. Откуда ты взялся? И «пружину» где взял?
– Так ведь… мне капитан Чумаков койку показал в казарме, а потом жетоны в столовую дал, сразу на завтрак и обед. Я умылся, инструктаж послушал и пошел в столовую, а тут тревога, взрыв, столовая прямо перед носом у меня сложилась. А потом гляжу – вы… Ну, вот.
– А «пружина»?
– А она у меня давно, я сам ее нашел, честное слово, повезло! Она в вещах у меня была. Мне вещи сразу вернули.
– Да, с «пружиной» тебе повезло, вовремя она у тебя оказалась, – Бондарев помассировал едва не вывихнутое Артемом плечо. – Удачливый ты парень. И прогуляться вышел удачно.
«И хорошо вооруженные силы неизвестного противника атаковали форпост очень уж вовремя, – мелькнула у Бондарева мысль. – А что особенно интересно, главный удар пришелся на сектор гауптвахты. Опять череда совпадений? Вот теперь точно не поверю. Скорее всего, «мавры сделали свое дело» – разведали, как на данный момент обстоят дела с обороной форпоста, и каким-то способом передали информацию за периметр. А теперь их пытаются вытащить из застенков. Что ж, все ясно: версия о заговоре верна. И если держать в уме хорошую осведомленность заговорщиков в делах и нравах Армии Возрождения, нетрудно сделать вывод, что в заговоре участвуют не только внешние силы, но и внутренние. Шпионы. Кто они – непременно следует выяснить».