Второй доктор оказался помоложе, смог навстречу нам выползти. Ему под тридцать. Недавно женился. Но рёсцы его молодую супругу решили оприходовать. Поскольку же врач сильно возражал против этого, отделали мужчину на совесть. Даже ногу сломали. Каким чудом тот из окна вывалился под ноги нашим посланцам, неизвестно. Но супругу его отбили и рёсцам наваляли от всей души. В Фиори всё же к женщинам куда лучше относятся, чем в Рёко. По крайней мере, даже на войне насилуют редко. Ну если только очень красивая попадётся или проштрафится сильно…
Медики, получив предложение стать армейскими докторами, приуныли. Особенно когда им объявили условия. Но потом согласились. Деваться-то некуда. У одного, кроме внучки, никого не осталось. И от города тоже ничего. У второго – жена-красавица. Не станет работать на нас, так ещё по кругу пустят… Словом, дали клятву. Сразу принялись за дело. Жалко, что всего два лекаря пока. Но помаленьку работают. Сразу провели сортировку раненых, велели наготовить повязок. Заставили их кипятить. А что – стерилизация. Значит, точно доктора, а не самозванцы, и опытные, раз о микробах знают.
Тем временем нашли плотников среди солдат, дали им работу – готовить повозки для раненых. Установили дуги на бортах, изготовили носилки для самых тяжёлых, кому больше всех досталось, подвесили их на ремнях. Много, но всех, кто к отходу от завоёванного города на ноги не поднимется, увезём. Доктора ещё работу мастерам подкинули: пока возможность есть, надо наготовить шины, дощечки для фиксации переломов, дали громадный список лекарств, которые надо добыть. Мы всем советом голову ломали. Что смогли у рёсцев купить, добыли. А насчёт прочего – список-то большой, решили до следующего места погодить.
Второй раз послали людей в город, набрали ещё телег и возов, мои конники вместе с герцогскими наловили лошадей в округе. Их много от тушурцев осталось. Так что сейчас особых проблем с ранеными нет. Плохо, что с провиантом тяжело. Нового раздобыть не удалось, а имперские провиантмастера если что и дают, то либо гнильё, либо вообще… отходы. Придётся тоже озаботиться. В самом ближайшем будущем. И что меня порадовало больше всего, сегодня после обеда в лагере началось шевеление. Все, кто заключил соглашение, начали переезжать поближе к моему расположению. И к вечеру практически все двадцать два властителя устроились возле нас. А утром третьего дня их солдаты побежали кросс следом за моими. Стонали, рыдали, но бежали до упора. И зарядку тоже делали. А раньше смеялись… Дошло наконец!
На четвёртый день прибыл новый приказ – выступаем дальше. Впереди город куда больше, чем тот, что мы захватили. Со стенами. И солдат там достаточно. Плюс ещё те, кто успел удрать с поля битвы. Люди сразу приуныли: там-то точно все поляжем. Я, когда узнал об этом, лишь усмехнулся: в первую битву тоже как на похороны шли. Зато потом… И здесь то же самое будет. Пока помолчим, но, когда станем лагерем под стенами, посмотрим на эти хвалёные стены, и я придумаю, как взять этот жирный кусок. Не просто взять. Не пустить в него имперских солдат. А это куда труднее будет…
Медленно движутся колонны солдат к городу Грыхт, вздымая пыль тысячами ног. Тянутся обозы, гонят стада скота на корм солдатам. Шагом, неспешно продвигается конница. Волокут, надрываясь, железнорукие свои катапульты и баллисты. Но мне почему-то кажется, что толку от них будет мало.
– Сьере граф… – шепчет кто-то позади меня из охраны, и я вскидываю голову.
Передо мной герцог. Его лицо – туча тучей.
– Нас требует командир рёсцев.
– Нас?
– Да. Меня, как командира, и тебя, как самого…
Урм не договаривает, но я понимаю, что он хочет сказать: как самого наглого. Это хорошо! Даже очень хорошо. Можно устроить небольшой спектакль для имперцев. Чем быстрее они поймут своё место, тем лучше для нас.
Разворачиваю Вороного:
– Всегда готов, сьере герцог!
По лицу дель Саура проскальзывает мимолётная улыбка. И мы в сопровождении десятка его личной охраны и моей мчимся вдоль длинной колонны войск Рёко. Эти сволочи поставили нас в самый конец, и поэтому фиорийцы идут по уже изрядно подчищенной местности. На нас косятся, я ловлю хмурые, а порой ненавидящие взгляды. Ха, заело вас, ребятишки? Считали себя высшей расой, непревзойдёнными воинами, а тут пять тысяч варваров разнесли двадцать тысяч тушурцев в пух и прах! Да ещё при минимуме своих потерь. Вы ещё не знаете, что в следующий раз убитых и раненых у нас будет меньше, чем в первый раз. Я об этом позабочусь!
Командир рёсцев невысок, но плечи у него не уступают моим. Пара глубоких шрамов на лице, уже давно заживших, довершают портрет. Но общается он… в лучших традициях империи. То есть цедит слова сквозь зубы, всячески показывая, что мы – никто и звать нас никак. Просто досадная помеха для его войск, нахлебники и дармоеды, явившиеся объедать империю и путаться под ногами…
– Вы возьмёте Грыхт. Станете в осаду. А мы потом поможем.
Однако. Мы будем умирать под стенами, а вы потом заберёте всю добычу? Слишком уж вы умные, как я погляжу…
Поднимаюсь с сундука, на котором сижу, подхожу к столу, где расстелена карта. Пару мгновений смотрю на неё. Потом тыкаю пальцем в некую точку:
– В двух днях пути от Грыхта есть ещё один город. Сырх.
Лицо главного резко скучнеет.
– Он не по зубам даже нам. Не то что грязным варварам.
– В отличие от имперских солдат наши воины моются каждый день. Так что это ещё вопрос, кто из нас грязнее. Твоих вонючих рёсцев можно учуять за десять мер пути.
– Что?! Да как ты смеешь оскорблять воинов империи?!! – Он хватается за саблю, висящую на боку, но я сгребаю его плоскую рожу в щепоть своей ручищей, а потом просто отталкиваю.
Вояка с грохотом сносит стоящие позади него на специальной подставке знамёна. Вскакивает, а я спокойно стою, положив руку на меч.
– Тебя укоротить на одну голову, вонючка? – любезным тоном осведомляюсь я. Рёсец затыкается. Слава убийцы первого героя империи делает своё дело. – Так вот, плоскомордый, мы, фиорийцы, идём брать Сырх. И не дай Высочайший, ты появишься в поле нашего зрения. Обещаю, лично обрежу уши каждому солдату Рёко, который туда сунется. А тебе, так и быть, уступаю Грыхт.
– Да как ты… – Он осекается, наконец до его заплывших жиром мозгов доходит, что я сказал. Фиорийцы идут брать город, который не по зубам армии империи. Там-то они полягут гарантированно. А значит, распоряжение императора будет исполнено в лучшем виде!
Герцог смотрит на меня со страхом и удивлением, а я разворачиваюсь к нему и спрашиваю, подмигнув:
– Вы согласны со мной, сьере?
Тот, сообразив, что я что-то придумал, важно изрекает:
– Разумеется, сьере граф.
Отвешиваю ему лёгкий поклон:
– Благодарю вас, сьере герцог. – Разворачиваюсь к рёсцу, и мой тон резко меняется: – В общем, вонючка, запомни мои слова: появитесь возле Сырха – пеняйте на себя. Ушей у вас не будет. Слово графа Атти дель Парды. И ещё: ты прикажешь своим лавочникам выдать нам всё, что положено. Провиант, фураж, ткани. Я прекрасно знаю, как ты наживаешься на нас и сколько денег уже положил к себе в карман.