А если кто-нибудь подъедет к вам на перекрестке и спросит, на чем вы ездите и какой у вас расход бензина, можно с полным правом последовать примеру Свомпи Бен-Ладена. То есть соврать.
Audi S3
На прошлой неделе я побывал в далеком арктическом поселении — Исаксене. Настолько далеком, что любой тамошний житель мог бы с полным правом назвать гренландских эскимосов слабаками-южанами.
Вот только жителей там нет. Поселение было основано в 1948 году для обслуживания американской «метеорологической станции» времен холодной войны, откуда «метеорологи» могли следить, не пришлет ли советский блок через полюс какой-нибудь неприятный сюрприз. Потом, в один прекрасный день 29 лет назад, ученые просто собрались и уехали.
Сейчас это самое пустынное место на земле. Официально признано, что погода там самая ужасная в Канаде. А сама станция представляет собой собрание разнокалиберных зданий, одиноких и заброшенных. Только двери хлопают на ветру. Так и стоят посреди бескрайней тундры эти развалюхи, фургоны на колесах от гигантских грузовиков, по пояс в снегу. А вокруг разбросаны механизмы, которые мы видели в фильме «Полярная станция „Зебра“», [284] потому что снимался он именно здесь.
Внутри лежат раскрытые газеты 1970-х, и по ним можно понять, в какой именно день люди ушли отсюда. Таблицы и графики по-прежнему висят на стенах. Кладовка забита продуктами, срок хранения которых вышел еще до прихода Горбачева к власти. Вот это и называется — жуть. Впрочем, «белое безмолвие» тоже подходит. Потому что все покрыто слоем снега в фут толщиной. В столовой все — столы, стулья, посуда и плита — только по очертаниям угадываются под идеально гладким белоснежным покрывалом.
К сожалению, взлетно-посадочная полоса станции не сохранилась в том состоянии, в котором ее оставили ученые. Под воздействием ветра и времени появились выбоины. А за них ухватилась непогода промышленных масштабов, долгие годы бушующая над полосой. Даже без учета ветра в мае здесь -17.
Мне ужасно хотелось поскорее убраться оттуда, но я не мог этого сделать, пока не приведут в порядок взлетную полосу.
В одном из ангаров я нашел несколько экскаваторов и пикапов 1970-х. Подобно стульям и кроватям, они были покрыты коркой льда и снега, которая на первый взгляд казалась непробиваемой. Вы прозакладывали бы свои глаза и печень за то, что ни одна из этих машин в жизни не заведется.
Но, к счастью, мне повезло путешествовать вместе с исландским механиком по имени Хелли. А он был не робкого десятка. И вот, вооруженный лишь баллоном пускового газа и вдохновленный тем, что в замке зажигания торчит ключ, он взялся за скорбный Komatsu WA180, а я поплелся искать замороженный труп Эрнеста Боргнайна. [285]
Через пятнадцать минут я не поверил своим ушам, потому что за 400 миль от любого, даже самого смехотворного подобия дороги, на безжизненном острове почти у самого Северного полюса я услышал шум дизельного двигателя.
Надо сказать, Хелли далеко не доктор наук. Вряд ли его когда пригласят в программу In Our Time. Уверен, что, если попросить его определить человеческое мышление с точки зрения «Левого берега», [286] он будет иметь очень бледный вид. Короче, вы вряд ли пригласили бы его на ужин.
Но у него есть дар. Хелли может починить что угодно. Он может заставить ваш iPod работать при -25. Он может заварить топливный бак с помощью громоотвода и трех автомобильных аккумуляторов. Вы можете попросить его лечь на снег и починить испорченную пневмоблокировку дифференциала — для него это все равно что лампочку вкрутить.
Я смотрел на эти замороженные машины и думал: «Никаких шансов». А он, глядя на те же машины, видел, что все еще возможно.
К моему огромному сожалению, Хелли — представитель вымирающего вида. Когда у моего сына слетает велосипедная цепь, он не может сам вернуть ее на место, как не мог бы провести операцию по пересадке сердца у осы. Да и зачем? Ну, были бы у него способности к механике, и что? С таким талантом одна дорога — в компанию Kwik-Fit [287] либо в инженеры, за £2,50 в год.
Пусть уж лучше зубрит своего Вольтера, тогда у него хоть будет шанс попасть на радио, чтобы там вместе с Мелвином обсуждать гипотезу Пуанкаре. Тут ему и большой почет, и толпы восторженных социалисток, мечтающих с ним переспать.
Но факт остается фактом. Мелвин Брэгг не смог бы завести грейдер Komatsu, 29 лет простоявший во льду. А Хелли из Исландии смог. Ну и кто круче?
На прошлой неделе я прочитал, что детям в школах должны рассказать, как это — быть негром. А если по каким-то причинам это невозможно, то устроить им совместные занятия с другими образовательными учреждениями, где учатся одни мусульмане. Все это очень хорошо и правильно. Но не лучше ли было бы научить их починить велосипед или заменить приводной ремень в стиральной машине с фронтальной загрузкой?
До меня только что дошло, что моя двенадцатилетняя дочь не может починить даже электрический штепсель. А вдруг она окажется на далекой метеорологической станции в Арктике? С совершенно непригодной взлетной полосой и без универсального инструмента по имени Хелли? Ох, несладко ей придется.
Как ни странно, эти рассуждения привели меня непосредственно к Audi S3, которая есть не что иное, как Audi А3, посетившая солярий и, вместе с Мелвином, парикмахерскую.
Итак, перед нами А3 с гигантскими 18-дюймовыми колесами, со спойлером, щетиной на подбородке и роскошным шиньоном на крыше. Внутри производители тоже расстарались, украсив алюминием педали и рычаг коробки передач.
Конечно, все эти внешние украшения имеют смысл только в том случае, если сам автомобиль побывал в спортзале. Он это сделал. Так что под капотом вы найдете двухлитровый двигатель с турбонаддувом от Golf GTI. Но вместо 197 л. с., которые дает VW, S3 выжимает ошеломительные 261. Хорошо, что при этом имеется полный привод.
В общем, на бумаге это отличная машина. Море мощности, от 0 до 60 миль в час за 5,7 секунды, на ценнике написано £27000. К тому же Audi, по моему глубокому убеждению, делает машины лучше, чем любой другой западный производитель. Так что детям Мелвина, скорее всего, не придется стоять на обочине, недоумевая перед закрытым капотом.