Собственно, я как раз позволяю личным пристрастиям влиять на мои оценки, — потому-то я заехал в рожу Пирсу Моргану [164] , но в нашем случае я буду справедлив и скажу что Stage III Roush Mustang — это приятный способ ездить быстро за небольшие деньги.
Мое суждение здорово озадачило продавца. «Но ведь это сорок три тысячи долларов», — недоверчиво переспросил он. Точно, и это будет £23 800, а за турбированный маслкар с V8-движком — это не цена, а конфетка.
«Да, — сказал продавец. — Но наш аппарат выдает 415 сил: гораздо меньше, чем Shelby или Saleen». К его удивлению, на это мне было начхать.
415 сил позволяют Roush Mustang разогнаться с места до шестидесяти за 4,9 секунды и развивать максимальную скорость в сколько-то миль в час. Никто не проверял, сколько именно. Но я могу сказать, что спидометр размечен только до 140. В общем, на прямой ничего грандиозного. Но зато он грандиозен на поворотах, потому что опущен, усилен и заряжен похотью. Он на 15 % жестче нормы, и, признаться, я был такой же.
В нем нет никакого изящества, это ни в каком смысле не BMW, но в плане того, чтобы славно болтать хвостом по дороге при помощи только лишь педали газа, этот аппарат вполне ровня другому новичку из колоний, Monaro VXR.
Тогда здесь встает вопрос. Можно ли такую машину ввезти в Великобританию? Я говорю не о бюрократических крючках, поскольку тут-то все просто: грузишь машину на корабль, платишь налог, и через несколько недель она стоит у твоего крыльца, как надо зарегистрированная и готовая в путь.
Нет, я говорю о социальной составляющей. Можно ли ввезти такую машину, не заставив друзей умереть от смеха… над тобой.
Скажи кому-нибудь, что водишь Mustang, и, каков бы он у тебя ни был, ты покажешься кем-то вроде местного диджея. У тебя-то в голове «Буллит». А вот остальные подозревают, что ты женат на родной сестре. И нужна ли вам машина с двумя полосками на капоте? И выхлопными, которые ревут не хуже «Катрины»? [165]
А вот в Америке такая к месту. Но это потому, что американцы намного агрессивнее нас. Америка принесла миру жареных цыплят по-кентуккски. А мы — чай со сливками. И, подозреваю, раскатывать у нас на Roush Mustang было бы все равно что макать куриную ножку в земляничный джем.
А потом ведь еще политика. Такой автомобиль подразумевает, что ты поддерживаешь политику США. Каждая поездка на нем — как публичное одобрение войны в Ираке и Афганской кампании. То есть кто-то, может, и одобряет. Я нет.
Тогда почему, спросите вы, я езжу на Ford GT? Ну, это просто. Кузов у него британский, коробка британская, рулевая рейка от Aston, шасси придумали двое ребят из Lotus, колеса немецкие, а тормоза итальянские. Мощь американская, это да, но укрощенная и натасканная европейцами. Иначе говоря, это не машина, а метафора идеального мироустройства.
Сентябрь 2006 года
В прошлом году я познакомился с парнем по имени Ральф, который носит гриву, как у Тарзана и официально признан самым красивым мужчиной на Земле. Он сказал, что проводит сафари в Ботсване и что мне нужно туда съездить, потому что сафари придется мне по душе.
Оказалось, однако, что сафари у Ральфа — это не совсем то, что вы могли бы себе представить. Да, он может показать слонов и жирафов, но вообще-то его база — глухая фактория Джекс-кемп на краю Макгадикгади, самого большого солончака в мире.
Вы, наверное видели фотографии солончаковых пустынь Америки и Австралии, но Макгадикгади — это совершенно иное. Он настолько огромен, что страшно представить. Территория размером с Португалию, на которой нет абсолютно ничего. Поставьте в центре Ferrari Enzo, сядьте за руль, завяжите глаза и жмите в любом направлении. Несясь сломя голову на 320 км/ч, вы почувствуете первую легкую дрожь руля не раньше чем через час.
Правда, есть одна трудность. По этим солончакам нельзя проехать на Ferrari, потому что по жесткости почва здесь примерно как крем-брюле. Верхняя корка ослепительно белой соли с виду крепкая, но в действительности совсем тонкая, а под ней где-то сто сорок три кабаджильона [166] мертвых морских организмов, больше пяти миллионов лет назад обратившихся в известняк.
В ту эпоху здесь образовалась рифтовая долина, в которой разлилось крупнейшее на планете внутреннее море. А потом Земля принялась разогреваться — не представляю, каким способом, ведь в тот момент Range Rover еще не изобрели. Так или иначе, вода стала испаряться и однажды высохла вся, оставив на дне мертвых морских обитателей, слегка присыпанных солью. Так оно и выглядит сегодня, и ездить по этой поверхности можно только на квадроциклах.
Согласен, в последние годы у квадро образовалась неважная слава. Сначала Рик Майал [167] едва не угробился, перевернувшись на квадроцикле, а потом бедняга Оззи Осборн чуть не сломал пополам то, что у него осталось от тела, поставив квадр на дыбы и вылетев из седла.
Если ты хочешь убить своих детей, то я не знаю способа скорее и надежней, чем купить им одну из тех тарахтелок, что иногда продаются в садовых центрах. Мой парнишка на днях оседлал такую и, не прошло и двух минут, они оба уже пускали пузыри в бассейне.
И вот обжигающе холодной августовской ночью перед рассветом я стою у края Макгадикгади в компании жены, троих наших детей и двух проводников: до смешного симпатичного Ральфа и шестиметрового зулуса по имени Супер. Нет, это не шутка. Его по-настоящему так зовут.
Супер будет замыкающим во время нашего 400-километрового пробега. Но сначала он должен провести инструктаж по технике безопасности — как это принято в Ботсване. Две недели прошло, но я помню его наставление дословно. Оно звучало так:
— Поехали.
Никаких шлемов, никаких световозвращающих жилетов, никаких росписей об ответственности, никаких лекций о том, что делать, если тебе в глаз прилетит гигантский метеорит, и никаких, по мнению Супера, препятствий к тому, чтобы семилетняя девочка сама всю дорогу вела свой квадроцикл, если ей захочется. Ей хотелось, да еще как.
Проехав с час, мы остановились и принялись ковыряться в соли. Довольно скоро мы откопали несколько горшков начала железного века, а чуть позже — человеческую берцовую кость. Моя старшая дочка нашла парочку алмазов.