— Как «был»! — вскричала Нина. — Разве ты и от этого ушел?!. Это же финал, венец: реализация Абсолюта, Бога в самом себе, в Его последней…
— Действительно, что же может быть вне этого? Вне Бога? Вне реальности?
Саша безучастно и загадочно посмотрел на нее.
И вот тут Нину охватил странный ужас, объяснить который она была не в состоянии. Он просто вошел в нее, как предчувствие какой-то немыслимой анти-реальности, внебожественной и внечеловеческой бездны; это был как будто бы в высшей степени абстрактный и метафизический ужас, однако ее пронзила физическая дрожь. Она мгновенно поняла, что Саша действительно «ушел»; в конце концов он не мог бы вызвать у нее такое жуткое ощущение чего-то немыслимо далекого, если б он следовал только пути к Абсолюту; ведь то был — ортодоксальный, древний, «известный» эзотерический путь; конечно, Саша осуществлял его практически, и здесь могло веять внеземным дыханием; но не до такой же степени… и не такого качества. Она видела людей, идущих по этому пути Богореализации. Нет, нет, они — другие, чем Саша. В нем есть нечто совершенно закрытое для людей. Вот откуда эта чудовищная, полная непроницаемость, ее не могло быть, такого рода, если бы он шел проверенным индуистским путем, путем знаний и медитаций…
Вместе с тем мысль о Дьяволе, о Люцифере не возникала в ней: Саша слишком не вязался с этим. «Школьник, не понявший уроков Бога», — вспомнила она презрительные слова Саши о падшем духе, который, хотя и будучи таким «школьником», держал в своих крепких объятиях все царство мира сего.
«Нет, уж лучше он был бы от дьявола, это проще», — подумала она, и ужас не оставлял ее.
Она взглянула на Сашу: он смотрел в окно.
Вдруг он обернулся и резко подошел к ней.
— А ты у меня чувствительная девочка, — сказал он, привлекая ее к себе. — Ничего. Держись.
— Саша, Саша, кто ты?
Прошли дни. Тем временем, после всех своих «приключений» с друзьями, Олег погрузился в ожидание решающей встречи с Сашей. Всех нужных людей Саша уже видел — теперь должен быть результат, а потом, может быть, сразу: прыжок в бездну, и встреча с этим Человеком Востока. К его томлению присоединился и Боря Берков, и даже вновь появившийся грустный и влюбленный Леха Закаулов.
И в один прекрасный день Саша позвонил Олегу. Своим тихим спокойным голосом он сказал, что пришла пора, и надо бы собраться им всем вместе — у него, за Павелецким вокзалом.
…Не без непривычного, странного волнения подходили они втроем — Олег, Берков и Закаулов — к обшарпанному двухэтажному домику, где жил Саша в глубине своего стародавнего московского дворика.
— Ох, Шехерезада, сплошная Шехерезада, черт побери, — бормотал Закаулов.
Олег и Боря были в чем-то немножечко вне себя — каждый по-своему. Саша встретил их как-то смущенно и чуть-чуть грустно. Но непонятно было «почему».
— Проходите, господа-товарищи, — простенько сказал он.
Чтобы добраться до комнаты Саши, надо было пройти через темный коридор. Наконец, дверь в комнату распахнулась, и все трое были крайне удивлены присутствием там Нины Сафроновой. Она таинственно сидела у окна, за столом, покрытым простой клеенкой, и, улыбаясь, посматривала на друзей.
— Не смущайтесь, Олеженька, в жизни еще не то бывает, — рассмеявшись, она привстала для приветствия.
— Она прошла Ваше испытание, Саша? — поинтересовался Берков.
— И да, и нет, — усмехнулся тот. — Мы выносим ее, как говорится, за скобку. Она в особой ситуации, она — теперь со мной…
— Я всегда любила, чтобы меня выносили за скобки! — вставила Нина, пожимая руку Олегу. — И тем более обожала находиться в особом положении.
— Вот как, — с почтением проговорил Олег. — Ну и ну, — он даже чуть-чуть отшатнулся, словно на Нину уже падала непостижимая тень Саши и Человека Востока. Она, правда, и сама по себе была хороша, без Саши, но теперь все трое почувствовали к ней какое-то ошеломление. Как будто стать Сашиной любовницей — значило быть в чем-то сверхъестественной.
Нина устроила необычный чай — без вина, с обилием пирожных.
— Подсластиться, подсластиться ребятам надо, — бормотала она, расставляя чашки и блюдца.
Стол был расположен у стены, между двумя окнами, глядящими на дворик; в центре стола пыхтел маленький самовар.
Быстро перекинулись мнениями о последних новостях «подпольного мира», выпили по чашечке, и вдруг Саша прервал уже начавшееся было умиротворение…
Он резко сказал,
— Итак, первый этап пройден. Я не выбрал никого. Вы будете одни.
Ответом было молчание — глубокое и неожиданное. Наконец, его прервал Берков.
— И все же, Саша — почему?
Саша удивленно посмотрел на него.
— Это выяснится для вас только потом, если это «потом» наступит.
— Кто же был в кандидатах? — проговорил громко Закаулов и сам себе ответил: — Виктор Пахомов, Ларион Смолин, целое общество у Омаровых с Муромцевым во главе…
— Я могу, если угодно, выразиться негативным образом, — продолжал безучастно Саша. — Мой отбор не основывался, например, на степени, так сказать, гениальности этих людей, — он усмехнулся. — Это слишком маленькая мерка для нашего пути, и вообще немножечко не то. Дело не в их уме, талантах, гениальности, и не в их творческой сущности вообще. И даже не в предполагаемой способности к обычному посвящению. Принцип отбора пришел из совершенно далекой от всего этого сферы. Так что уж лучше почтим этот принцип молчанием.
Как ни странно, в ответ действительно воцарилось молчание, правда, несколько растерянное…
— Заодно помянем добрым словом внутри себя эти счастливые души, которые избежали Сашиного крыла, — надменно-истерически проговорила Нина, взглянув на Трепетова.
— Да, но мне почему-то показалось, что вы Муромцева-то выделили, — пробормотал Олег, позвякивая ложечкой о блюдце.
— Кстати, это так, — подтвердил Саша. — Я слышал о нем давно. Но Вале надо созреть. Для больших дел. В будущем, вероятно, он пустит мощную метафизическую головку.
— А остальные? Неужели Ларион Смолин нехорош? — вставил Закаулов.
— Хорош, хорош, — успокоил его Саша. — Но он чересчур замкнут в своем психологическом круге. Ему не выйти из него. Он не готов пока даже к обычному посвящению. Озарения, конечно, могут быть и у него. Но дело вовсе не в этом.
— Давайте оставим эту дискуссию, — прервал Олег. — Мы остались одни. Тем более нас троих выбрали просто так, без всякого принципа. Так что все равно нам его не разгадать. Но что нас ждет дальше, дорогой Саша? Увидим ли мы сразу вашего Человека Востока?
— Вот это уже другой разговор, — оживился Саша. — Начнем с того, что я открою вам его настоящее имя, точнее то, с чем он связан. Он был для вас, кажется, великим алхимиком, магом, исцелителем…