Девушка метнулась назад, и тотчас же послышался стук копыт, а следом звук, напоминающий грохот фарфора, разбившегося о мраморный пол.
Через широкую двустворчатую дверь, за которой только что скрылась девушка, въехал человек верхом на коне.
Всадник не стал спешиваться; у коня были чудные умные глаза. Взглянув на Рэндала, он застриг ушами. Масти он был смешанной, рыжий с гнедым и серым, но ошибиться было невозможно: тресский конь командира пасынков.
Охваченный жутким приступом аллергии, Рэндал, чихая, заспешил вперед со словами:
— Добро пожаловать, мой командир, добро пожаловать.
А Первый Хазард, Кот, за его спиной изверг проклятие, которое серой болезненной пеленой стало носиться по комнате, пока тресский конь, после того как Темпус спешился, не посмотрел, прижав уши, на эту полупроявившуюся эктоплазму и не разбил ее копытом на мелкие части.
— Чародей, — кивнул Риддлер Рэндалу, — и Чародей. — Коту:
— Ты не оставишь нас, Хазард? Мне нужно поговорить с моим колдуном.
— С твоим колдуном? — переспросил Кот, по привычке продолжая вести себя так, словно обладал прежним могуществом.
Потом он вдруг вспомнил, что ситуация изменилась, и побледнел.
— Ах да, с вашим колдуном. Вас понял, господин Темпус. Ужин начнется на закате — надеюсь, вы почтите нас своим присутствием. Уверен, мы сможем найти… морковь… для вашего коня.
Ни слова про осквернение Гильдии конем, ни единой попытки обрести контроль там, где были бесполезны все усилия: Кот только пожевал губами.
Даже несмотря на то, что у Рэндала снова заслезились глаза, он ощутил глубокое и искреннее сочувствие к молодому Первому Хазарду, хотя в былые времена больше всего на свете хотел обладать такой замечательной внешностью и фигурой и иметь такую великолепную родословную, как этот ранканец, который только что выскочил из своей кельи, чтобы Рэндал смог наедине поговорить со своим командиром.
В Санктуарии ныне имело значение то, кем ты являешься, а не то, как ты выглядишь. А Рэндал был единственный воин-колдун в городе, который скоро будет ценить воинов гораздо больше, чем колдунов.
— К вашим услугам, мой командир, — произнес Рэндал, пытаясь говорить отчетливо, несмотря на забитый из-за близости к тресскому коню нос.
— Ты мне нужен, Рэндал.
Темпус уронил поводья треса, и конь застыл, словно прирос к полу, а огромный воин приблизился к невысокому щуплому колдуну, положил руку на его узкие плечи и прошел вместе с ним к пурпурному алькову Первого Хазарда.
— Мне нужна твоя помощь. Мне нужно твое присутствие. Мне нужно все твое внимание — сейчас и всегда.
Рэндал ощутил, как в нем разливается гордость, почувствовал, что вырос на несколько дюймов, его шея вспыхнула от радости.
— Я полностью в вашем распоряжении, Риддлер, — сейчас и всегда, и вам это известно. Я дал клятву Священного Союза. Я не забыл об этом.
А Нико, похоже, забыл, но даже это облачко не могло заслонить свет благосклонности Темпуса — по крайней мере, не целиком, сказал себе Рэндал.
— Не забыли и мы. Отряд скоро выступает в Рэнке, чтобы встретиться там с Нико и отправиться в восточный поход. Ты нужен нам в этом походе, Рэндал, — исключительно как боец Священного Союза.
— Исключительно? Не понимаю. Ведь это Нико нарушил парную связь, а не…
— Дело не в Нико. Дело в Джихан.
— О… О!
Рэндал выскользнул из-под руки Риддлера, так как ее вес неожиданно стал невыносимым.
— Вот оно что. Она… что ж, это была не моя мысль, этот брак. Вам должно быть известно это. Я не очень хорош… в обращении с женщинами. А она… очень требовательна.
Слова теперь, когда наконец появился кто-то, способный понять, хлынули потоком.
— Я держу ее как можно дальше от себя, объясняя, что не могу… ну, вы понимаете… до тех пор, пока мы не поженимся. Я так много потеряю… лишусь могущества, а его в наши дни осталось совсем мало. Джихан говорит, что через ее отца мы вновь обретем его, но я не связан с богами. Я связан…
— С другим. Я знаю. Рэндал, кажется, у меня есть решение, которое сможет снять тебя с крючка, если ты поможешь мне.
— О, Риддлер! Я буду так признателен! Она — да не в обиду будет сказано — скорее ваша проблема, чем моя. Если вы только сможете освободить меня от нее, в том случае, если отряд отнесется к этому хорошо… Я тайно скроюсь и присоединюсь к вам в Рэнке, я…
— Никаких тайных исчезновений, Рэндал, — произнес Темпус, обнажая в улыбке зубы.
Эта ухмылка была хорошо известна всем пасынкам Рэндал тупо произнес:
— Мы не можем… повредить ей, мой командир. Никаких тайных исчезновений? Тогда как?..
— С твоего позволения, Рэндал, я умыкну ее — украду твою невесту из-под самого твоего носа.
— Позволения?! О, Темпус, я буду так признателен, вечно и искренно признателен…
— Значит, я его получил?
— Что? Позволение? Именем Священного Писания и дьяволов, которые любят меня, да! Умыкайте! И да…
— Одного твоего позволения будет достаточно, Рэндал. Не будем вовлекать в это силы, чье поведение мы не можем предсказать, не говоря уж о том, чтобы управлять им.
Женщина в одиночестве прогуливалась по саду, а в доме в это время шла вечеринка. У нее были светлые вьющиеся волосы, уложенные по моде, принятой в столице в этом году: высоко заколотые позолоченными шпильками с вырезанными ликами ранканских богов.
Он подошел к ней сзади и, молниеносно обхватив шею рукой, сказал только:
— Спокойно, я здесь не для того, чтобы сделать тебе больно.
Но божество внутри него, которого не должно было быть здесь, сейчас пробудилось, расправило крылья и потребовало противного. Не обращая внимания на непристойное и все усиливающееся давление, которое оказывал бог войны, мужчина предоставил женщине возможность понять, кто ее держит.
Это не заняло много времени: женщина была ранканкой благородных кровей — ни один человек не смог бы застать ее врасплох без сверхъестественной проворности и ловкости Темпуса.
Она застыла, напрягла все мышцы, так что тело мужчины буквально начало воспринимать намеки божества, и прижалась к нему спиной — первый шаг для того, чтобы выбить его из равновесия, использовать свой опыт арены, обманное движение, отвлекающее внимание, чтобы попытаться бежать.
— Спокойно, — повторил он. — Или тебе придется расплачиваться за последствия.
— Чтоб тебя трахнуло, Темпус, — промолвила она удивительно благопристойным голосом, никак не вяжущимся с ее словами.
Риддлер ощутил, как руки Ченаи сжались в кулаки, а затем расслабились. Позади них в доме люди болтали, звенели кубками.