Джабал покачал головой.
— Я не разочарован Просто немного озадачен. Рабы с арены пьют эту бурду потому, что не могут купить ничего получше. Или просто не имеют возможности сравнивать. Но почему люди благородного происхождения, с утонченным вкусом предпочитают пить «Красное мужество», когда существуют гораздо более изысканные напитки, выше моего понимания. Хотя ты всегда была грубее, чем это необходимо.
Его слова прозвучали намеренно оскорбительно, но, похоже, и на этот раз Ченаю не затронули.
— Преклоняюсь перед мудрым учителем, — улыбнулась она. — Кто лучше Джабала разбирается в грубости и жестокости?
Сама не ведая того, своим выпадом девушка поразила Джабала в самое уязвимое место: его тщеславие.
— Я был рожден рабом, — зашипел он, в ярости подавшись вперед в своем кресле, — ив таком положении грубость, жестокость и отсутствие морали были нормой жизни. Я научился лгать, красть, а затем и убивать, чтобы зарабатывать этим на жизнь, а не ради развлечения. Мне это было не по душе, но я не имел выбора. Как только я получил свободу, я сделал все возможное, чтобы подняться над тем, с чего начинал… не высоко, по твоим меркам, но так высоко, как только смог. Мне говорят, что я презираю тех, кто ниже меня и не смог повторить мой путь, не говоря уж о моем успехе. Пусть так, но у меня больше уважения к ним, чем к тому, кто, будучи благородного происхождения, валяется в канаве по своей воле!
Джабал овладел собой раньше, чем успел сказать больше, мысленно ругая себя за потерю выдержки. Цель этой встречи была не в том, чтобы показать Ченае, что его легко заставить выйти из себя. Такое знание может быть опасным в умелых руках.
К счастью, девушка, похоже, скорее изумилась, чем насторожилась при вспышке его гнева.
— Пожалуйста, — сказала она, смущенно оправдываясь, — я не хочу оскорблять тебя и ссориться. Я… я дала понять, что ищу встречи с тобой, так как надеялась, что мы сможем работать вместе.
Джабалу это понравилось больше. Этой просьбы он ждал с того самого момента, как впервые услышал, что Ченая пытается связаться с ним.
— Маловероятно, — мрачно ответил он. — Я следил за тобой с тех пор, как ты приехала в город. Я поступаю так всегда, когда появляется кто-то, потенциально способный изменить или нарушить равновесие сил в Санктуарии. До сих пор ты вела себя как испорченный подросток: перемежала зловещие шуточки с детскими выходками. Я не слышал ничего, что свидетельствовало бы о твоей ценности в качестве союзника.
— Тогда почему ты привел меня сюда? Джабал пожал плечами.
— Услышав о том, что с тобой стряслась беда, я подумал, что, возможно, внезапная демонстрация твоей уязвимости потрясет тебя настолько, что ты начнешь думать. Однако вот ты здесь, и все так же слишком занята собой, чтобы слушать кого-то еще, а не нападать на него. Твоя ценность продолжает оставаться нулевой, каким бы большим ни был потенциал.
— Но я многое могу предложить…
— Мне не нужны ни шлюха, ни конокрадка. Улицы набиты этим добром, и, думаю, большинство будет поопытнее тебя и серьезнее, чем ты, относится к своим занятиям.
Джабал ожидал услышать в ответ гневное замечание или, по крайней мере, возражения по поводу ее ценности в качестве союзника. Вместо этого девушка погрузилась в молчание, ее голове, судя по всему, пришлось немало поработать, прежде чем она заговорила вновь.
— Если ты не заинтересован во мне как в союзнике, — сказала она, тщательно подбирая слова, — может, тогда я могу просить тебя стать моим советчиком?
Ты следил за моими действиями, и тебе известно, что я имею и что могу. Но там, где я вижу силу, ты готов признать только потенциал. Могу я попросить тебя поделиться со мной своими мыслями, чтобы поучиться, используя твой опыт?
Повелитель преступного мира изучал ее, попивая вино из горлышка бутылки. Возможно, Ченая умнее, чем он предполагал.
— Это — первая разумная вещь, которую ты сказала с начала нашей встречи. Отлично, хотя бы только ради того, чтобы поддержать твою новообретенную покорность, я отвечу на твои вопросы.
Девушка сделала глоток из своей бутылки, собираясь с мыслями, непроизвольно состроив гримасу, словно терпкий вкус вина больше не радовал ее.
— У меня под началом около дюжины гладиаторов, и в настоящее время я набираю еще людей. Я всегда считала, что гладиаторы, каким был ты сам, лучшие воины в империи. Я не права?
— Нет.
Плавным движением соскользнув с кресла, Джабал заходил туда-сюда.
— Каждая воинская часть или школа гладиаторов искренне считает, что ее стиль самый лучший. Это просто необходимо для придания уверенности в бою. Твой отец готовит гладиаторов, и поэтому ты воспитывалась с убежденностью, что гладиатор может победить трех бойцов, не имеющих подобной выучки.
Остановившись, он пристально оглядел ее
— Правда в том, что одни люди приспособлены к боевым действиям больше других. Плохие бойцы умирают первыми, гладиаторы они или просто воины. Уцелевшие, особенно те, кто пережил много сражений, становятся лучшими вследствие естественного отбора, но это заслуга скорее человека, а не его подготовки.
— Мои посланцы получили специальное распоряжение набирать самых опытных гладиаторов, — прервала его Ченая. — Профессионалов, участвовавших в множестве боев. Разве это не обеспечит мне наилучших бойцов?
Джабал уставился на нее ледяным взглядом.
— Если бы ты позволила мне закончить, возможно, ты услышала бы ответ на этот вопрос. Я полагал, что ты хочешь выслушать мои суждения, а не свои собственные.
Сникнув под его взглядом, Ченая молча кивнула, приглашая продолжить.
Помолчав некоторое время, повелитель преступного мира вновь стал ходить туда-сюда.
— Как я уже говорил, только способности каждого конкретного человека диктуют, насколько хорошим бойцом он станет со временем. А школы лишь готовят людей для схваток определенного рода. Мастерство гладиатора прекрасно подходит для индивидуального противоборства на арене, но оно не готовит бойца к тому, чтобы следить за крышами домов в поисках лучников, что необходимо в уличных боях, и не дает умение построения в боевые порядки, что необходимо при сражении в поле. Точно так же, как бесполезны в определенных случаях боевые порядки, например, против скопления толпы во время чумных беспорядков. Каждое знание имеет ограниченное применение.
Что касается твоих так называемых профессионалов-гладиаторов, мне они не нравятся, и я никогда не подвергну опасности свое имя и репутацию, наняв их представлять мои интересы. Независимо от того, что тебе угодно думать, быть гладиатором — профессия не заманчивая. Воин или вор могут заниматься своим делом всю жизнь и ни разу не столкнуться с реальной угрозой. А гладиатор по самой сути своего образа жизни обязан регулярно рисковать собой в открытом бою. Если он раб, каким был я, это просто сомнительный способ зарабатывать на жизнь, но выбрать это занятие по доброй воле, как это сделали твои «гладиаторы-профессионалы», выше моего понимания. Они или дураки, или садисты, а и про тех, и про других нельзя сказать, что они очень-то управляемые.