Лично я умею это делать одним движением рук — вот она была и нету. — Евгений выразительным жестом продемонстрировал свою мнимую расправу с Тосей.
Меня и Розу передернуло.
— Побойся бога, Женя! — закричала я. — Что ты такое говоришь?
— Говорю? Было время, когда мне приходилось это делать, — рассмеялся Евгений, намекая на свое темное прошлое.
Мы зашикали на него и прогнали на кухню готовить ужин, поскольку баба Рая взбунтовалась и взяла выходной.
— На весь день гулять пойду, — сказала она еще утром, зловредно вручая мне Саньку.
Это означало, что к ужину она вернется и будет трескать за обе щеки то, что приготовим я или Евгений. Трескать и безбожно критиковать. К критике я отношусь неоднозначно, поэтому стараюсь ее избегать. Евгению же все равно, он только посмеивается над сентенциями бабы Раи.
— Может, надо Женьке помочь? — взволновалась Роза, намекая на ужин.
— Ни в коем случае, — испугалась я. — Хочешь попасть под критику бабы Раи?
Роза дала понять, что не хочет.
— Вот пускай Женька и готовит, у него нервы крепкие, а она будет критиковать, даже если ты просто нарежешь колбасы. Скажет, не так нарезала и не та колбаса. Вредное создание, — вздохнула я и отправила Саньку в Красную комнату наслаждаться новыми игрушками.
После этого углубилась в беседу с Розой.
— Куда ты денешь эту стрелу? — спросила я.
— Отнесу домой и спрячу, — поеживаясь, ответила Роза.
— Спрячь получше, — посоветовала я, собираясь всецело отдаться этой теме.
Нам было о чем поговорить. Шутка ли сказать: два покушения. Теперь я верила, что это покушения…
И тут меня осенило.
— Шляпка! — закричала я.
— Ай, божечки ж! — закричала баба Рая, которая, пользуясь отсутствием Саньки, нагулялась досыта, да и вернулась.
Видимо, она уже успела побывать в Красной комнате и увидеть, сколько мы купили игрушек.
— А сколько жа ж денежков-то потратили! — так скорбно голосила она, будто имела к этим денежкам какое-то отношение. — А сколько жа ж на ветер-то выкинули!
Роза панически боялась бабы Раи, особенно если та была в дурном настроении. Поэтому продолжить беседу мне не удалось.
— Я пойду, — вскочила Роза.
— Куда? А ужин? — расстроилась я.
— Нет, нет, и Пупс, наверное, уже дома. Я пойду.
Созвонимся.
И Роза убежала, а я отправилась на истязание к бабе Рае оправдываться, почему купила так много игрушек.
Почему нельзя угодить всем одним махом? Санька счастлив — баба Рая негодует, баба Рая довольна — Санька плачет, и так во всем…
В тот вечер мне не удалось перезвонить Тосе: сначала баба Рая долго бушевала из-за игрушек — кричала, мол, нам-то что, управились, купили, а ей теперь эти игрушки за Санькой убирать или таскать на улицу, где он будет позорно хвастать. Дальше шел длинный монолог о воспитании ребенка, воспитании, которого нет, по пути выдавались подробнейшие оценки моих и Женькиных качеств (все в негативе), в заключение следовали пророчества: что нас с Женькой ждет в будущем и как воспитание Саньки скажется на нашей старости. В качестве окончательного приговора баба Рая обычно советовала воспользоваться ее опытом.
Когда с воспитанием и нашими характеристиками было покончено, баба Рая приступила к ужину. Она тут же подвергла жесточайшей критике Женькину яичницу и без всякого перехода снова перешла на наши характеры, под занавес был дан подробный прогноз Санькиного будущего, опять же в приложении к нашей старости.
В такой обстановке я намертво забыла и про Тосю, и про стрелу, и про то, что, кроме бабы Раи, есть и другие обитатели на нашей планете…
После ужина, наспех уложив Саньку в кровать и скороговоркой в ролях прочитав ему сказку, мы с Евгением скрылись в спальне.
— Зачем это нам? — кивая на дверь и намекая на бабу Раю, спросил Евгений.
— Чтобы не забывали: жизнь — юдоль слез и печали, — ответила я.
Уже засыпая, я вспомнила про Тосю и решила утром же отправиться к ней.
* * *
«Утро начинается с рассвета…» — оптимистично поется в песне.
«Не у всех», — вынуждена добавить я.
Мое утро начинается с Маруси. Спрашивается, зачем Евгений на цыпочках из спальни выходил и, не включая света, одевался в прихожей, рискуя в любой момент столкнуться с бабой Раей? Почему потом баба Рая, невзирая на свою вредность, ругала меня на кухне робким шепотом?
Для чего они, спрашивается, старались, отчего деликатничали, когда безразличная ко всяким тонкостям Маруся, топая как слон, ворвалась ко мне ни свет ни заря, вытащила из постели и под предлогом своего горя погнала варить кофе и резать бутерброды.
Одна радость — бабу Раю из кухни будто корова языком слизала Маруся и баба Рая несовместимы.
Слава богу, они и сами это понимают и никогда не пересекаются. Точнее, баба Рая, пользуясь своими мудростью и опытом, не пересекается с Марусей, хотя Маруся против бабы Раи ничего не имеет. Она радуется ей радостью ребенка и кидается лобызать и обнимать, после чего баба Рая долго жалуется на свои ребра.
Может, поэтому субтильная баба Рая избегает общения с Марусей? Может, это мешает их отношениям?
Если бы не ребра, думаю, они нашли бы общий язык.
Впрочем, не уверена, поскольку баба Рая мыслит консервативно и мгновенно поджимает губы при одном упоминании о либеральной Марусе, а за глаза Марусю она называет разгульным бегемотом.
Меня это устраивает. Когда я нестерпимо устаю от бабы Раи, достаточно лишь позвать Марусю, и проблема решена. Хотя, как говорят в народе, хрен редьки не слаще.
— Маруся, не располагайся надолго, я поеду к Тосе, — не просыпаясь, предупредила я, как только она показалась на пороге спальни.
— Зачем? — насторожилась Маруся.
— Надо, — уклончиво ответила я, не собираясь посвящать ее в события вчерашнего дня.
— И я с тобой! Я прямо вся с тобой поеду, — мигом разрушив мои планы, сообщила Маруся. — Тося давно меня зовет.
Я молча поднялась с постели и благородно отправилась на резку бутербродов, понимая, что в жизни не одни только радости.
— Старушка, я прямо вся про нее узнала… — завела свою шарманку Маруся. — Она компьютерщица.