Паша очень не любил, когда у жены становилось такое лицо: мол, говори, говори, мне все с тобой ясно. Еще больше ему не нравилось, что из-за него у партнеров начнутся разборки в семьях. Но хуже всего было то, что ну никаким, никоим образом они не могли взять жен на тусовку. В таком случае она теряла всякий смысл.
Паша немного сник, но, собрав волю в кулак, попытался усыпить бдительность жены зевком, после чего сказал скучным голосом:
– Ну, я совсем запарился! Не шоу, а конкурс, типа «Мы ищем таланты». Можешь отдать, нам как раз не хватает мест. Или хочешь пойти? Мы-то в зале сидеть не будем. – Это была последняя попытка спасти положение без скандала. Он рассчитывал на то, что Викулька, как часто бывало, сошлется на занятость и откажется.
Она почти так и сказала, а именно:
– Знаешь, я на шоу пойти не смогу, у меня встреча в восемь, а вот на банкет поеду.
Павлик немного вспотел, это был именно тот поворот событий, который устраивал его меньше всего. Нужно было что-то делать. Вместо умных мыслей в голове услужливо проносились картины одна краше другой: в одном эпизоде Викулька, намотав на кулак длинные белые волосы Пашиной фаворитки, которая вышла в финал после первого же (питерского) тура, запихивала ей в рот саксофон, приговаривая с издевкой: «Саксофонистка, говоришь, певица начинающая, покажи-ка мне, как ты умеешь одновременно саксофонить и петь. Ты у меня милостыню просить будешь вместе со своим саксофоном! В подземном переходе на Казанском вокзале!» Надо отдать должное Вике: при ее крупном телосложении и своеобразном отношении к вопросу супружеской неверности воплотить эту ситуацию в жизнь ей не составило бы труда.
Другая картинка была еще хлеще: все каюты благородного меценатского водного лайнера заняты женами приятелей, полулежащих в декольте, бриллиантах и кокетливых зазывных позах и каждому заглянувшему в номер показывавших недвусмысленный знак в виде поднятого вверх среднего пальца, что означало: «Ну, как мы вас отымели?»
Нет, допустить такого глумления было нельзя. Паша припотел уже прилично, у него оставался последний, самый бедный шанс, который грозил нешуточным скандалом. Выхода не было, и он сказал такую дурацкую фразу, что Вике даже расхотелось продолжать разговор. Мало того: его лицо стало просто неприятным от усилия придать заведомому вранью видимость благородной правды. «Боже ты мой, столько лет врет, и всякий раз как впервые, хоть бы перед зеркалом порепетировал!»
– Знаешь, это не женская тусовка, там баб практически не будет, на банкет поедут только мужики, лучше займись своими делами.
Вика пошла в комнату, достала из сумки пригласительные и принесла их Павлику:
– Возьми, раз у вас проблемы с местами. И скажи своим секретарям, чтобы обращали внимание на фамилии, когда расписывают VIP-приглашения.
– Давай, не пропадут. – Отступать было некуда, уже можно было наступать, ведь последнее слово должно оставаться за мужиком.
В тот вечер они легли в разных комнатах.
Шоу должно было состояться на следующий день.
Вика хорошо знала, что такое шоу-бизнес, а живописные слова из приглашения вроде «победительницы предыдущих туров из пяти городов России» ей не надо было расшифровывать. Потому что Павлик на протяжении двух месяцев с завидной регулярностью летал по делам то в Питер, то в Нижний, то в Красноярск, то в Сочи, то в Ростов.
Возвращался, прямо скажем, изрядно потрепанный. Уставший, в общем.
Вика никогда не занималась отвратительными внутрисемейными изысканиями. Не оттого, что всецело доверяла супругу, а потому, что считала, что нужно воспринимать жизнь во всем ее многообразии, но, конечно, без фанатизма. Типа «У природы нет плохой погоды». И теперь она вовсе не расстроилась, когда Павлик без должной благодарности сгреб пригласительные себе в борсетку. У нее на завтра уже были альтернативные планы, нет худа без добра. Но демонстрировать овечью покорность она не собиралась. Честно говоря, ее реакция была показной, в душе она не переживала, ей даже было смешно от того, как потел Павлик, пытаясь выправить ситуацию и выйти сухим из воды.
На следующий день в обеденное время Вика договорилась встретиться с подругой, женой Павликова партнера.
Светка прилетела в кофейню раньше времени, причем с заплаканными глазами, и пустилась с места в карьер:
– Ну, ты представляешь, у нас и так все держится на честном слове, он просто задолбал меня своими разговорами о том, как мы плохо живем. Но мы хотя бы пытаемся что-то наладить, соблюдаем традиции, каждую пятницу ходим в ресторан, у нас семейные ужины, и это – свято. А тут он мне заявляет: извини, мол, завтра никуда не идем, у нас закрытая конференция, скорее всего допоздна. – У Светки аж дыхание зашлось, она глотнула воды. – Ну что делать, вся жизнь – под откос! Что за конференция такая – на всю ночь?
Вика не собиралась утаивать от подруги то, о чем знала вся Москва.
– Знаю я эту конференцию. Конкурс!
– Какой конкурс?
– Обыкновенный… Помнишь, они как подорванные ездили в командировки по пять раз в месяц?
– Ну да, на объекты…
– Можно и так сказать.
– Подожди, Котик, что ты имеешь в виду?
– Да телок они ездили отбирать для этого конкурса. Что-то вроде начинающих исполнительниц, которым дают возможность стать звездами эстрады, но перед этим, как водится, им нужно пройти ряд испытаний. – «Ряд испытаний» Вика произнесла загробным голосом и закатила глаза.
– Подожди, это про него по всему городу перетяжки висят? Это и есть конференция? Да нет, не может быть! – Светкино лицо отражало смятение, но злость одерживала верх над слезами.
– Что значит «не может быть», полгорода там будет, мужики-то все – точно!
– Так! Как мне туда попасть? Можешь достать билеты?
– Дурочка, ну что нового ты там увидишь, пусть себе развлекаются, давай лучше приколемся.
– Как это «приколемся»?
– Звони своему и говори: «Ладно, шагай на свою конференцию, а мне принесли билеты на Show must go on, я с девчонками иду на тусовку». Посмотрим, что скажет.
Светка была решительна и прямолинейна, поэтому тут же схватила трубку и выдала Максиму вышеозначенный текст.
Макс молчал минуты две. Света его не прерывала.
“Ты уверена, что идешь туда? – Не слишком интеллектуальный ответ после такого долгого обдумывания.
– А почему нет?
– Кто дал тебе билеты?
– Это что, так важно? Хочешь, пойдем со мной! – Светка держала линию и вместе с тем давала ему шанс реабилитироваться.
– Извини, Светик, у меня переговоры, я позвоню тебе ближе к делу, уточню, может, ты передумаешь. – Макс отключился.
– Нет, ты представляешь, он надеется, что я передумаю, а он пойдет! Какая скотина, животное, все им мало!