Получив информацию от сержанта Лыбби и пропустив пару-тройку стаканов за старые добрые времена (не исключено, что имел место некоторый перебор), мы открыли военный совет с целью определить дальнейшие шаги. Два часа спустя мы все еще «советовались». И вы не ошибетесь, если методом дедуктирования придете к выводу, что совет проходил не шибко гладко.
– А я утверждаю, что наша миссия завершена и нам следует возвращаться во дворец, – говорил я, начиная терять обычно свойственное мне равновесие.
Мы начали этот спор сразу после пяти вводных предложений, которые открыли наше собрание, и с того момента никто из нас не отступил ни на пядь. Это о чем-то говорит, поскольку я выступал в одиночку, а Пуки и Осса перли на меня парой.
– Предполагалось, что мы проведем разведку в потенциальных центрах мятежа, – говорила Пуки. – До тех пор, пока мы не увидим все собственными глазами, наши выводы будут построены лишь на слухах. А это мы могли бы сделать, не отрывая задниц от кресел во дворце.
– Мы получили исчерпывающую информацию от военных, которые видели все собственными глазами и слышали собственными ушами, – возражал я. – По их мнению, никакого организованного сопротивления не существует. Имеется лишь пара небольших групп, грабящих сборщиков налогов. Теперь нам следует доложить обо всем боссу и услышать от него, как действовать дальше. Как бы то ни было, но Скив – мой босс и в Корпорации М.И.Ф., и в Синдикате. За многие годы службы мне удалось усвоить, что длительность и успешность карьеры, не говоря уж о продолжительности жизни, напрямую зависят от умения избегать самостоятельных действий в попытке предугадать желания и намерения босса.
– Но мы же не предпринимаем никаких самостоятельных действий, – возразила Пуки. – Мы намереваемся всего лишь оценить ситуацию, что нам с самого начала и поручалось.
– Постой, Пуки, – сказала Осса, вставая между нами. – Поговори-ка лучше со мной, Мухобой. Что тебя гложет?
– Я уже сказал: босс…
– Я знаю, что ты уже сказал, – оборвала меня Осса. – И я хорошо знаю тебя. В учебной команде ты вполне успешно управлял нашим Отделением насекомых под самым носом сержанта Лыбби. Когда нас отправили служить в гарнизон, а затем в пакгаузы, ты все еще командовал нами, и командовал очень успешно. Я знаю, что ты способен действовать самостоятельно, не корча из себя типа «мамочка-а-я-могу-это-сделать?». И вот вдруг ты шага не хочешь ступить без указания. Мне кажется, это вовсе не вопрос субординации. Поэтому поделись с нами, что тебя гложет, не пытаясь спрятаться за формальностями.
Беда была в том, что она попала в точку. Я не против в случае необходимости слегка исказить факты или затуманить картину перед лицом присяжных и даже коллег, но мне крайне не нравится, когда меня хватают при этом за руку.
Я в раздумье потер подбородок – и решил выложить все начистоту.
– Ну ладно, слушай, – сказал я. – Я вполне чувствую себя в своей тарелке, когда дело доходит до драки. Тут я специалист. Почти всю работу мне приходилось выполнять в городах, вступая в схватку с отдельными личностями или бандами, которые делали все, чтобы не привлечь к себе общественного внимания.
Этому меня обучали. И я с большой прохладой отношусь к идее бродить по лесу, пытаясь прихватить оппозиционщиков, число которых нам неизвестно и которые знают игровое поле значительно лучше нашего. При этом стрелять в противника нам не позволяют. Боюсь, что мы окажемся в положении деревенского олуха, который приехал в большой город.
– Значит, ты хочешь сказать, что боишься! – заявила Осса.
Я начал было подниматься во весь свой немалый рост и выпячивать грудь, но враз передумал, ограничившись лишь легким пожатием плеч.
– Хорошо. Если ты так хочешь думать, то я действительно боюсь. Но это не меняет общего положения.
– Спрячь свои коготки, Осса, милочка, – выступила в мою защиту Пуки. – Гвидо не боится. Он просто рассуждает как профессионал. В отличие от многих из тех, кого ты встречала в прошлом и кто объявлял себя крутым, Гвидо подлинная жемчужина. Он настолько крут, что ему не обязательно надрываться, чтобы это доказать. Даже когда его провоцируют.
Я и сам это знал, но Пуки поступила очень мило, что это сказала, поскольку мне этого не позволяла сделать врожденная скромность.
– Теперь, я надеюсь, ты уловила разницу между испугом и признанием наличия потенциальной опасности, – продолжала Пуки. – Гвидо поднял действительно важный вопрос. Мы можем вступить в схватку с врагом, у которого на руках все козыри. Поэтому прежде, чем сделать очередной шаг, нам следует хорошенько все взвесить.
– Если босс скажет, что это следует сделать, я на это пойду без колебаний, – сказал я. – Мне не раз доводилось с открытыми глазами выступать в смертельно опасных играх с малыми шансами на успех. Но сейчас я повторяю: поскольку существует серьезная возможность того, что нас прикончат, мы обязаны передать полученную информацию боссу. В противном случае все наши действия лишаются смысла и следующей команде придется начинать с нуля.
Осса опала, как воздушный шар, из которого вдруг выпустили весь воздух. Теперь она выглядела не как юная разбойница, а как девчушка, которой не разрешили идти на вечеринку.
– Что же, в таком случае возвращаемся во дворец, – сказала она безжизненным тоном. – Маг получит информацию, и никому не будет нужна моя служба в роли Королевского следователя. Прости, Гвидо, что я на тебя давила. Мне так нравилось наше путешествие, что я попыталась продлить удовольствие.
Теперь мне стало ясно, почему она рвалась продолжать наше расследование. Путешествие со мной и Пуки было ее звездным часом. В нашем обществе она не чувствовала себя чужаком, которому каждый день приходилось бороться за место под солнцем. Мы относились к ней как к любимой младшей сестренке.
Особенно внимательной была Пуки, обучавшая ее всему, начиная от умения привлекательно одеваться и кончая тем, как утихомирить пару горлопанов, не повредив себе прическу.
Покончив с этим делом, мы с Пуки продолжим работу в нашей команде, все члены которой, как я уже неоднократно говорил, классные ребята, отличные бойцы и верные друзья. Что же касается Оссы, ей придется вернуться в свою армейскую часть. Могу засвидетельствовать по собственному опыту: тамошнее существование в лучшем случае можно назвать унылым. Подобной жизни я не пожелал бы даже врагу, а уж об Оссе, которая была мне глубоко симпатична, и говорить не приходится.
Пуки поймала мой взгляд, и по выражению ее глаз я понял, что она полностью разделят мои мысли.
– Впрочем, поразмыслим еще немного, – протянул я, стараясь выиграть время. – У меня, конечно, есть на этот счет свое мнение, но я вовсе не хочу выглядеть узколобым догматиком. Не исключаю, что кое-что могло и ускользнуть от моего внимания.
Осса начала было закатывать глаза, но, осознав, что я смягчаю позицию, навострила уши.