Казалось, Парваттани борется с какой-то мыслью, которая только что пришла ему в голову. И все-таки она вырвалась наружу.

– Скажите ей! – выпалил он.

– Что?

– Я не могу разглашать информацию, которую получил как официальное лицо. А вы должны. Скажите ей, что вы видели в «Вулкане».

Я рассказал. Круглые коричневые глаза Эскины сделались еще круглее, когда я пересказал ей все детали, которые смог вспомнить, об оборотне со стопкой кредитных карт у полки с одеждой.

– Но это же все связано! Устройство тоже имеет форму карты.

– Ни при каких обстоятельствах я не позволю замагазинить Скива до смерти! – заявил я.

Мои спутники с готовностью согласились.

– И с чего же мы начнем? – спросила Маша.

– Обрежем ему связь с источником, – сказал я. – Если основной путь к откачиванию энергии из кого-то заключается в том, чтобы делать покупки, пребывая в его облике, то нужно просто перекрыть Раттиле возможность делать покупки от имени Скива.

– Я сейчас же выпущу соответствующий бюллетень, – предложил Парваттани и сунул руку в карман. Потом вытащил ее оттуда ни с чем, и его щеки приобрели ярко-зеленый оттенок. – Мой шар остался в форме. Мне придется сбегать за ним.

– Постарайтесь вернуться побыстрее, – сказала Маша.

– А как же вы? Ведь я должен был быть вашим проводником.

– Я вас заменю, – предложила Эскина.

Парваттани скорчил кислую мину, Эскина ответила ему тем же.

– Вы не против? – спросила она, обращаясь к нам. – Я здесь уже довольно давно, ищу Раттилу. Я знаю Пассаж не хуже вашего официального проводника, а может быть, даже лучше. Пойдемте! Он нас найдет.

Глава 7

– Я потрясена и подавлена, – призналась Маша, когда мы вышли из «Мистического бара». – Пассаж слишком велик. Я хочу сказать, что в обычной ситуации я бы, конечно, была безумно счастлива, имея под рукой больше магазинов, чем в состоянии обойти за всю жизнь, но сейчас я просто растеряна. Как мы сможем обойти их все?

Я не знал, что ответить на ее вопрос, но, будучи руководителем экспедиции, должен был продемонстрировать все главные достоинства руководителя. Первый же признак хорошего руководства – способность правильно распределять поручения.

– Вы здесь, в Пассаже, уже почти своя и любезно согласились стать нашим гидом, – сказал я, обращаясь к Эскине, которая шла передо мной не слишком поспешной рысцой подобно крошечному шерпу. – С какого же места мы начнем наши поиски?

– Мы идем туда, – сообщила ратиславская разведчица, сделав широкий и неопределенный жест. – Центр Пассажа одновременно является и центром всего сообщества.

– Сообщества? – переспросил Корреш.

– Ну конечно! Ведь если вы постоянно день за днем работаете рядом с кем-то, вы его со временем очень хорошо узнаете. Это и есть то, что называется соседством. Даже если вы спите где-то в другом месте, все равно основную часть жизни вы проводите там, где работаете. Среди тех, кого вы видите ежедневно, среди покупателей, жалобщиков, охотников за легкой добычей.

Я ударил себя по лбу.

– Все равно что Базар, только в помещении! – воскликнул я, чувствуя себя полным остолопом. – Кто же здесь всем руководит? Ассоциация Купцов?

– Администрация, – ответила Эскина. – У владельцев магазинов нет никакой ассоциации, но идея сама по себе хорошая. Мы ее обсудим с друзьями. Их беспокоит то, что с администрацией не всегда удается решить некоторые вопросы.

Я поморщился. Если так уж случилось, что в данный момент я посеял семена бунта, мне очень не хотелось, чтобы когда-нибудь потом его следы привели ко мне, и потому я поспешил добавить:

– Нет-нет, меня интересовало, кто на самом деле отвечает за все это? Администрация ответственна за физические условия функционирования Пассажа, за распределение мест, собирание арендной платы. А кто является мэром всего торгового городка? К кому все обращаются при особой необходимости?

– А! – кивнула Эскина. – Да, теперь я поняла. Бариста, конечно. Я отведу вас в Кофейню.

Чем дальше мы шли, тем яснее для меня становилось расположение Пассажа. Крупные магазины являлись ключевыми пунктами на пересечениях проходов, которые связывались между собой цепочками из маленьких и совсем крошечных магазинчиков. Согласно карте в основном эти магазинчики на самом деле были такими же маленькими, какими казались на первый взгляд. Некоторые из них, правда, как и «Вулкан», пользовались возможностью перехода в другие измерения.

Чем дальше мы шли, тем более очевидными делались параллели между Пассажем и Базаром. Я обратил внимание на хрупкую маленькую карлицу, взвешивавшую драгоценные камни парочке дородных путешественников с громадными рогами и копытами в киоске по обмену валюты, которым она владела. У них за спиной, вне их поля зрения, зато в поле зрения карлицы стояла парочка троллей из расположенного рядом бара. У обоих в руках по дубинке на случай, если путешественникам придет на ум что-то нехорошее. Процедура обмена закончилась, посетители поблагодарили и удалились, а тролли незаметно скрылись в своем магазинчике. Эскина была права: соседи, заботящиеся о благополучии друг друга.

На объявлении, прикрепленном к стене, значилось: «Хочешь почесать мне брюхо – выкладывай две серебряные монеты». Под ним на полу на спине, призывно извиваясь, лежал большой пес. Он поднял нос, принюхался и жалобно заскулил:

– Эскина!

Та поспешила к нему, присела рядом и стала чесать ему брюхо.

– Как ты, Раду? – спросила она.

– Хорошо. Пока ничего из того, что ты просила, не учуял.

– Ну что ж. – Эскина вздохнула. – Спасибо за бдительность.

– А как ты? – спросил Раду и взглянул на нас своими большими коричневыми глазами. – Для друзей моих друзей цены снижены.

Маша улыбнулась.

– Почему бы и нет? – Она наклонилась и пощекотала собачий живот. – Вы напоминаете мне моего Хью. – Раду извивался от восторга. – В точности как Хью.

Я застонал:

– Не слишком ли много подробностей, Маша?

– Эй, дружище, – окликнул меня явно лошадиный голос.

Я оглянулся. Громадная пятнистая серая лошадь стояла у дверей ярко освещенного магазина, а на горизонтальном шесте у нее над головой раскачивалась вывеска «Овсянка от Шайра». Заглянув внутрь, я обнаружил там нескольких посетителей, представлявших целый ряд разных живых существ, включая пентюхов, которые стояли у высокого бара и ели с помощью ложки или прямо руками из тарелок. Лошадь тряхнула роскошной белой гривой.

– Заходи и отведай горшочек! Самая лучшая овсянка на свете! А сегодня особое блюдо из цельных злаков с ярко-красными наисладчайшими яблоками.

– Нет, спасибо, – отозвался я. – Я предпочитаю более активную еду.