Голос Яниса прервал приступ малодушия.
– Я понял… Я тебя предупреждал. Мне действительно кто-то звонил полчаса назад, но я не подошел к телефону, потому что номер не определился. Тем не менее теперь мне все понятно. Скорее всего, я знаю, кто это сделал и зачем. Коварная сволочь! – Иван почти видел, как в гневе у Яниса ходят желваки. – Так, я вылетаю из Питера ближайшим рейсом. Ты звони моему человеку, которого я тебе давал для пробивки клиентов. Он все решит. Не беспокойся, мы накажем эту скотину. Вернее, не звони, я сам позвоню, так будет лучше. Ничего не предпринимай! Жди, часа через три-четыре буду у тебя. Дашка нормально?
– Да, вроде все в порядке, испугалась только, а так ничего. С Аней вроде тоже все ничего.
– Веди их домой и налей Ане граммов пятьдесят коньяка с валокордином. Лучшее средство для снятия напряжения.
Иван покорно кивал головой. Он будто впал в ступор.
Подняв Дашку на руки, Иван позвал Аню домой.
– Пойдемте, девочки мои. Мои бедняжки.
Дашка тихонько посапывала в папино плечо. Через несколько секунд она отключилась и заснула.
– Защитная реакция организма, – сказала Аня. Она изо всех сил старалась быть сильной.
– Я знаю, вот бы нам так! – улыбнулся Иван.
Они уложили Дашку в постель и выпили коньяка. Стало немного легче. Но ненадолго.
Аня ушла спать в свою комнату, взъерошив Ивану волосы и чмокнув его в лоб.
– Ты наш спаситель, богатырь земли русской. Спокойной ночи.
Через час в дверь тихонько постучали. Приехал Янис. Как обычно – ни тени усталости на лице, несмотря на перелет. Правда, на этот раз волосы убраны в хвост, а не зализаны назад, как обычно. Так Янис выглядел еще моложе и импозантнее.
Янис горячо обнял друга и встал к окну, присев на подоконник пятой точкой. Он внимательно смотрел на Ивана. В отличие от Яниса, Гурьев был насторожен.
– То, что я тебе сейчас скажу, тебе вряд ли понравится, – начал Янис. – Пока я летел, мои ребята все выяснили, и это меня вовсе не удивило. Я давно слежу за твоим партнером. И знаю, что он способен на любые подлости.
По мере того как рассказывал Янис, у Ивана словно открывались глаза.
Оказывается, Глеб очень не хотел терять Ивана: ни как друга, ни как партнера. Так как из всех знакомых только Янис был в курсе махинаций Глеба, тот любой ценой хотел избавиться от влияния Маркиза на Ивана. Естественно, Глеб был настроен против самого Яниса, против Маринки да против всех, кто становился близок Гурьеву. Правда, вероломный друг никогда толком не объяснял, что именно его раздражает. На поверку все очень просто: Янис – опасный для Глеба человек, который может запросто подвести его под статью – прощай, шикарная жизнь, девочки, дорогие очки и даже потомственная еврейка Лора. Глеб интересовался жизнью Яниса и наводил о нем справки. Но не знал о том, что каждый его запрос ребята сразу передают Янису. Так, в момент серьезного конфликта с Иваном, а именно после драки, единственным способом примирения с «кормушкой» было опорочить Яниса. Глеб слишком тщательно просчитал детали нападения, даже снабдил наемников телефоном с номером Маркиза и проинструктировал, что именно сделать, чтобы создать иллюзию нападения, мало того, руками Яниса. Иван же не дурак, чтобы приписать Глебу покушение на его семью, когда очевиден факт: наемники звонили именно Янису.
– Он очень, очень хитрый и расчетливый интриган… – протянул Маркиз. – Кстати, он звонил мне вчера и выведывал планы на будущее. Подставить меня не составило большого труда.
Янис испытующе посмотрел на Гурьева. Тот молчал.
– А теперь, скажи, друг мой! Зная меня, ты поверил бы, что я рискнул бы на подобную аферу, не обеспечив себе полное алиби?
Гурьев потихоньку сдавался. Янис, как всегда, был прав.
– Понятно? – закончив рассказ, спросил Маркиз. – Только это тот случай, когда подставили меня, мою репутацию, мое имя. Теперь даже не проси за своего приятеля. Я с ним разберусь, как считаю нужным!
– Слушай, – сказал Иван после минутной паузы. – Я хорошо подумал. Оставь его. Раз он – такая малодушная скотина, он сам себя накажет. Не трогай его.
Теперь задумался Янис. Он молчал минут пять:
– Ты уверен? – спросил он, видимо, приняв про себя решение.
– Уверен. Пошел он вместе со своими деньгами и невестами… Я забуду, что у меня был такой друг.
Янис, пристально глядя в глаза Ивану, произнес:
– Наверное, ты прав, таких людей судьба сама наказывает.
Янис набрал номер телефона.
– Ребята, отбой. Нет, я сказал – ничего не нужно.
Иван почувствовал новый нервный приступ, теперь уже благодарности к судьбе за то, что, отняв одного, подлого и корыстного, друга, она подарила ему другого – благородного и могущественного.
– Спасибо! – от всего сердца поблагодарил Иван.
– Давай, брат, ложись. Денек у тебя выдался не из легких.
Иван только сейчас вспомнил о Марине.
– Она пока осталась в Питере. Сам позвони ей… Она в непонятном расположении духа.
– Завтра. Позвоню ей завтра, вдруг она спит…
Янис встал, собравшись уходить.
– Спи спокойно. Больше ничего не случится. – Янис помолчал. – По крайней мере – сегодня. Давай.
Янис спустился вниз, и Иван услышал, как на первом этаже захлопнулась дверь. Гурьев выглянул в окно и увидел, как Маркиз садится за руль машины – Маринкиной машины, прежде – машины Ивана. Неприятный укол ревности, зародившийся в сознании Ивана, был заглушён порывом великодушия. «Ты совсем охренел, Вань! Человек ради тебя приехал из другого города, прервал отдых, дела, да что угодно… А ты ему выкатываешь претензию за машину, которую сам же подарил его сестре?!» Голос совести прозвучал убедительно.
Рука сама потянулась к телефону – он набрал номер Марины. Она не подошла. «Ну и ладно, – подумал Гурьев. – Видимо, на сегодня достаточно». Едва коснувшись подушки, он провалился в глубокий тревожный сон. Бабуля откуда-то шептала: «Не переживай, дорогой, скоро все закончится, встанет на свои места. Чуть-чуть потерпи. Ради Дашеньки, ради меня». Иван лихорадочно вертел головой, пытаясь отыскать Анну Федоровну. Но ее не было нигде. Как только он достигал того места, откуда, казалось, исходит голос, тот сразу же перемещался в другой угол, заставляя Ивана прыгать по каким-то темным, заваленным всяким хламом коридорам. Наконец Гурьев увидел свет – он тихо струился тонюсеньким лучиком из далекого угла, разбившись на несколько еле видных полос. Иван с надеждой и уверенностью устремился к ним, чувствуя в ногах такую усталость, как будто к ним привязали пудовые гири. Он настиг лучи и почти дотронулся рукой до света, как сияние внезапно исчезло, и Иван остался один в полной темноте, не слыша любимого голоса, не видя ничего вокруг. ТОСКА. Снова пришла та детская тоска, которая однажды появилась из кабинета школьного директора. Иван проснулся, боясь открыть глаза. Он почувствовал облегчение, только когда понял, что видел очередной кошмарный сон.