– Странно, вот я, например, ездила к тетке в Израиль на два месяца, – сообщила Инга. – У них там все по-другому. Все как-то чище, надежней, теплее.
– А мне кажется, что все мужики одинаковые, хоть в Израиле, хоть в Америке… – ответила Даша. – Наши-то, поди, везде побывали, да что-то все равно звериное нутро проявилось, когда они нас…
– Хватит тебе, Даш, – миролюбиво сказала Нюра. – Мы ведь договорились не вспоминать об этом.
Странно, у Даши при упоминании «наших» в голосе появлялась ностальгические нотки – похоже, стокгольмский синдром действительно существует.
– Правда, девочки, посмотрите, вроде бы мы все – разные, а с другой стороны – как родные сестры, да и цель у нас одна. Так что давайте не будем вспоминать о плохом, – завершила Инга.
Я решила, что самой подходящей компанией для меня станет Луиза, она была откровенно позитивна, спокойна и молчалива. Мы вдвоем отстраненно молчали по пути в столовую, точнее, кафе, хотя не сговариваясь шли вместе, как лучшие подруги. Уже на входе я решила проявить инициативу:
– Тебе не страшно, ведь мы не можем быть уверены на сто процентов, что все закончится удачно?
– Нет, дарагая, – она так и сказала, видимо, грузинская кровь давала о себе знать, – хуже не может быть. Я давно готова жить не за любовь, а за деньги. А если еще и любовь – так вообще счастливой буду. – Она покосилась на меня. – И ты тоже. Я знаю.
Вика-девственница присоединилась к Анжеле и Кате, они щебетали о том, как хорошо, что они поступили на курсы Лосер. Анжела самодовольно дула губки и едва сдерживалась, чтобы не напомнить московской студентке Кате о том, что именно она, Анжела, привела Катю в мир исполнения желаний. Катя, впрочем, и без напоминания была благодарна подруге. Вика время от времени скромно произносила «да», «нет» или «ага». Короче, по уровню восприятия окружающего мира у них все сходилось, поэтому их тройка выглядела вполне органично.
Похоже, что оставшиеся девушки объединились по принципу самых обиженных: Нина из Питера и Аня из Волгограда пытались склеить отношения на воспоминаниях о хорошей жизни.
– Слушай, я забыла, как тебя зовут. – Наивная откровенность, похоже, была Аниной отличительной чертой.
– Нина, я из Питера.
– Да, я помню, что ты из Питера. А у вас там что, нет таких заведений? Город ведь не маленький! Зачем ты поехала сюда?
– А ты? – Нина дала обратный пас.
– Ты что, обиделась? Я просто так спросила, – протянула Аня.
– Да нет, чего уж тут обижаться? Ты знаешь, у нас в Питере я знаю только одного мужика, который оказывает аналогичные услуги; он – сваха.
Аня расхохоталась и переспросила:
– Как это, мужик – сваха?
– А так. У него огромная база данных, он устраивает режиссерские знакомства, я один раз с ним разговаривала.
– Как это «режиссерские»?
– Ну, если кто-то подходит заказчику, то встреча получается как бы случайной, а на самом деле хорошо отрепетированной.
– А почему ты не попросила его найти тебе пару? – заинтересовалась «мисс Волгоград».
– Во-первых, это стоит денег, а платит заказчик. Во-вторых, он решил меня удивить и рассказал о последней удачной сделке, после этого мне не захотелось с ним общаться.
– Что, пара голубков?
– Не-а. Патологоанатом заказал себе невесту.
– Фу, и что, он ему предложил труп?
– Нет, все было нормально, по его словам – это была рекордно короткая сделка.
– Почему?
– Потому что в заявке патологоанатом указал только два пункта: «Блондинка. Молчаливая».
Аня захихикала:
– Круто! Отличный идеал. Но я бы не подошла даже патологоанатому. Знаешь, кто мой идеал?
– Мужчины или женщины? – уточнила рыжая Нина. Она, похоже, и правда была образованной девушкой.
– Скарлетт из «Унесенных ветром». Помнишь, как она все время думала о плохом на следующий день?
Нина громко захохотала:
– Помню, конечно помню. Слушай, ты клевая. Ты правда читала «Унесенные ветром»?
Аня огляделась вокруг:
– Если честно, не дочитала, но моя бабка всегда меня учила: «Вот, мол, Скарлетт: «Подумаю об этом завтра!» Все остальное – слишком нудно.
– Ну ладно, а из мужчин кто?
– Даже не знаю, мне многие нравятся. Клуни, например, только он старый…
– А мне вообще все равно, на кого мой будет похож – хоть на тупую жирную обезьяну или на маленького лысого суслика. Они все равно животные и скоты. Я хочу научиться пользоваться ими, как сумкой, тарелкой, чайником…
Тут засмеялась «мисс»:
– Здорово ты сказала, в принципе я тоже хочу. Поэтому мы здесь, правда?
Я заметила краем глаза, что единственным человеком, оставшимся не у дел, оказалась Ирина. Но похоже, она не нуждалась в обществе. Выпрямив спину и напевая под нос «Останусь снегом на губах…», девушка решительно вышагивала по коридору бывшей средней школы. «Забавно, – подумала я, – нам совершенно все равно, кто с кем объединился. Через несколько секунд мы все окажемся в одном месте, а через несколько месяцев – в одной статусной категории. Сейчас кажется важным найти поддержку, а потом мы будем отрывать от себя подруг, как присосавшихся пиявок… Игра-то по-крупному…»
Советуем женщинам отказаться от фраз «Нет», «Не сегодня вечером» и «Нам обязательно надо это делать?» и начать говорить: «Да» и «Я могу быть такой, какой ты хочешь меня видеть, что бы тебе ни пришло в голову».
The Times
То, о чем нам рассказала мама Лосер на следующий день, заслуживает отдельного описания.
– Доброе утро, девушки. Как спалось?
Похоже, у классной было неплохое настроение. Ей на сто процентов было все равно, как нам спалось. Проявление материнской заботы было скорее формальностью. Мое предположение подтвердилось почти сразу.
– Впрочем, меня мало интересует, как вам спалось. Лучше ответьте, почему тренер по фитнесу недоволен вашим отношением к занятиям? Я в последний раз предупреждаю! Я никого сюда не приглашала. Вы пришли сами. Хотите – работайте, не хотите – проваливайте домой к своим добрым родственникам! Все ясно? – Она сурово оглядела нас. Лосер была права.
После этого наставница показала нам настоящие пластиковые желтые карточки.
– Набираете три штуки – отправляетесь восвояси. – Она демонстративно положила устрашающую желтую стопку на свой стол.
Мы не хотели восвояси, поэтому вид желтых карточек привел нас в состояние готовности слушать, подчиняться и безукоризненно выполнять указания, пусть даже опасные для жизни.