– Вы правы, я добрался довольно быстро. – Миша помолчал. – Аня, не надо делать вид, что вы ничего не понимаете, я думал, что вам несвойственно противоестественное поведение. – Теперь на торшер уставилась я. Мне не хотелось падать в Мишиных глазах. Поэтому торшер подсказал мне единственно правильные слова:

– Конечно, Миша, я все понимаю. – Я сделала паузу. Нет, я, конечно, вполне симпатичная дама, у меня неплохая фигура, длинные ноги, легкая походка, приветливое лицо, словом, в меня очень даже можно влюбиться, но чтобы вот так, ждать полгода, а потом неожиданно завалиться в офис, забыв о супружеской верности, отцовском долге, и вообще сейчас совсем не тот момент. У меня есть или скоро будет совсем другой мужчина. Его зовут Иван.

И все же проклятые женские инстинкты мгновенно выпрямили мою спину, заставили левую руку задумчиво накручивать на палец прядь волос и придали глазам хищный блеск. Я ждала, когда Миша признается мне в любви. Пауза затянулась, но мне, как вы понимаете, нужно было время. Миша сдался первым:

– Ну вот и хорошо. Я рад, что мы говорим на одном языке. Мы – взрослые люди, и в жизни всякое случается. Я прошу вас, Аннушка, помочь мне справиться с этой задачей, потому что не знаю лучшего специалиста. Нет, то есть знаю, но эти мероприятия, которые рассчитаны на двадцать тысяч человек, – не то. Я хочу, чтобы праздник был устроен для довольно узкого круга людей, только самые близкие друзья и родственники.

Я по-умному молчала. Кажется, мое первое впечатление было ошибочным. Я прокрутила все происходящее с самого начала.

Миша выглядел немного по-другому, чем в прошлый раз. Залихватская удаль, щегольство и изумрудные крокодильи глаза больше не сопровождали его облик. Миша стал мужчиной. Вероятно, в его жизни произошло что-то серьезное.

– Тем не менее, – продолжал Миша, – я бы хотел, чтобы атмосфера праздника сохранилась, чтобы это было нежно, торжественно и запомнилось на всю жизнь.

– Миша, вы так и не сказали, какой праздник вы собираетесь отмечать. – Боюсь ошибиться, но, кажется, Михаил был близок к разочарованию во мне.

– Все такой же, Аня! Я женюсь, вы понимаете, женюсь. У меня родился сын – маленький хорошенький малыш, как две капли воды похожий на меня. Я хочу жить с любимой женщиной и ребенком, мне надоели истерики и амбиции, понты, королевские причуды, мне надоело соответствовать представлениям обо мне. Мне надоели напыщенные профессора и академики, их жены с начесами, банкиры и предприниматели. Я хочу быть самим собой… – Еще немного – и Миша сорвался бы на крик.

– Извините, Михаил, меня не слишком интересуют подробности вашей личной жизни, поверьте, я не собираюсь осуждать или одобрять ваши поступки. Скажите мне только одно – вы и есть тот самый клиент, который назначил мне сегодня встречу на одиннадцать часов? – произнесла я, чеканя слова. Своим тоном я рассчитывала напомнить Мише, как надо общаться по деловым вопросам с генподрядчиком.

– О боже, Аня, неужели вы еще не поняли? Да, с вами созванивалась моя секретарша, договаривалась о встрече.

– Та самая, Моника? – Я немного расслабила голос. Миша сначала не понял…

– Нет, что вы, та самая – уже не секретарша, она почти моя жена и уж точно мать моего ребенка.

Мне не хотелось слушать рассказ о деталях Мишиной теперешней жизни. Наверное, первого раза было достаточно. Я решила перейти к делу.

– Михаил, расскажите мне, у вас есть какие-то пожелания по оформлению, может быть, площадка, антураж, концертная программа…

– Да нет, Аня, единственное, что я могу сказать, моя невеста – Лев по знаку зодиака. Все остальное я доверяю вам. – Миша, точно как в прошлый раз, положил на стол пачку денег и, попрощавшись кивком, вышел. Я даже не встала с места. Когда он уже почти захлопнул дверь, я крикнула:

– Михаил!

Он нетерпеливо обернулся через плечо.

– Она не согласилась отдать ребенка за миллион?

– Нет, Аня. Наташа согласилась продать меня другой женщине, по-вашему – Монике – за несколько большие деньги…

– Я поняла. – Это было чистое вранье, потому что я не поняла ничего. – В конце недели буду готова сделать вам коммерческое предложение.

– Всего хорошего.

Он ушел, унося с собой еще один кусочек моей веры в надежных и благородных мужчин, которыми, кстати, вполне могут быть еврейские папы. Еще вместе с Мишей ушел небольшой кусочек веры в благородных и красивых женщин, непродажных и сильных духом.

Вера в женщину

Я немного расстроилась. Как всегда в таких случаях – это бывает пару-тройку раз в месяц, – мне захотелось услышать Маринку. Она-то знала, что почем в этой жизни, и могла найти утешительные слова, даже не предполагая, что кого-то вытаскивает за уши из болота грустных засасывающих мыслей. Я задрала свои джинсовые ноги на стол и набрала ее номер.

– Звонил? – абсолютно в ее стиле. Зато я сразу вернулась на землю.

– Марин, я хочу с тобой поговорить. Можешь подъехать в Мон-кафе?

– Давай, через двадцать минут буду, если есть где припарковаться.

– Паркуйся возле стройки, оттуда не эвакуируют.

Я полистала свой ежедневник, несколько раз обвела буквы, из которых были сложены слова «свадьба», «Лев», «Миша». Он стал просто Мишей, фамилия Шопенгауэр переставала быть значимой, Мишины проблемы уже занимали часть моей души, а мне этого не хотелось. Глубоко вдохнув, я резко захлопнула розовую обложку и вышла на улицу, где никому не было никакого дела до Мишиной новой свадьбы и моих терзаний.

Маринка не опоздала, я оценила это, а прочие посетители оценили ее напористость, потому что она не вошла, а вломилась в дверь кафе, чуть не сломав ручку двери. Как всегда, яркая, экстравагантная и энергичная, моя Мариночка привлекала к себе внимание общественности.

– …Ну что, звонил? – Маринка прижалась щекой к моей щеке – ну, знаете, как здороваются девушки, чтобы не смазать макияж.

– Нет, Марин, не звонил.

– Как – не звонил? Ну что, будем действовать через Соньку?

– Да нет, не нужно действовать, я хочу тебе кое-что рассказать.

– Молодой человек! – Маринка уселась. – Принесите мне, пожалуйста, зажигалку! – Ну давай, рассказывай! – Она глубоко затянулась.

– Помнишь Мишу Шопенгауэра?.. – Я поведала Маринке причину своих терзаний. Коротко, потому что самая страшная пытка для нее была – слушать не перебивая.

– Ну?..

– Что – ну, Марин, ты не понимаешь, что теперь, когда я знаю его предыдущую жену, что же мне теперь, каждые полгода устраивать этим нехорошим людям свадьбы с их Мониками?

Маринка захохотала. Мне стало еще легче.