В какой-то момент мне стало стыдно своего более чем скромного достатка. Возможно, когда я наконец соберусь с духом и вернусь в цивилизованный мир, следует учредить специальную стипендию для начинающих чародеев, чтобы бедность не мешала им овладевать азами профессии. Поднаторев, они смогут позаботиться о себе сами.
И вновь за окном запела птица. Ее трели эхом раздавались в пустоте огромного дома. Может, мне стоит что-то предпринять? Например, поселить у себя целую компанию баньши, чтобы в доме появились новые звуки? Или же организовать какое-нибудь зрелище?
Банни находилась в своем кабинете, расположенном рядом с моим, и смотрела хрустальношаровидение. Из-за стенки доносились неясные голоса и звуки музыки. Я прислушался, и в этом момент до меня донеслось знакомое: бац!
– Тананда! Ну, наконец-то!
– Эй, Банни! Я принесла попкорн. Когда начало?
– Скоро. Винца хочешь?
– Привет, Банни! – произнес тоненький голосок. Этот писк мог принадлежать только Марки.
Я услышал, как графин стукнулся о что-то твердое. В голосе Тананды зазвучало возмущение:
– А что ОНА здесь забыла?
Я поднялся с места, не зная, что мне делать – то ли бежать к ним, чтобы не допустить рукоприкладства, то ли остаться на месте и не вмешиваться. В конце концов, Марки вполне способна постоять за себя.
– Она… короче, Марки наша гостья, – поспешила пояснить Банни. – Несколько недель назад она помогла Скиву. Точнее, выразила готовность его выручить. Хотя ее помощь и не понадобилась, я ей все равно благодарна.
– Хм. Значит, теперь она не такая, как раньше…
– Она старается быть другой. А я… я стараюсь забыть старое.
– Я принесла вина, – произнесла Марки, явно желая угодить остальным. – Это вроде как маленькое «спасибо» за то, что Скив позволил моему племяннику остаться. Вы не представляете, насколько это было для него важно. Вот увидите, вино вам понравится. «Шато Купидо», сухое, из виноградника моей тетушки.
– А я не хочу сказать, что теперь все будет по-другому, – заявила Тананда, однако в ее голосе слышалось уже меньше враждебных ноток.
– Никто на это и не рассчитывает, – ответила Марки. – Просто позвольте доказать вам мои добрые намерения.
– В таком случае, присоединяйся к нам. Ты когда-нибудь смотришь волшебный кристалл? – спросила Тананда.
– Когда подворачивается такая возможность. А что? Вы тоже любительницы?
– А ты как думала? Еще какие любительницы!
В разговор вмешалась Банни:
– Я просто обожаю! Можно сказать, благодаря именно ему для меня открылся целый мир! А со сколькими людьми я познакомилась!.. Ой, кажется, начинается!
– Ты смотрела первые три серии? – поинтересовалась Тананда.
– Конечно, как же иначе? Все, с кем я познакомилась на выставке единорогов, восторгались этим шоу. Они готовы смотреть его часами!
Я простонал. Ох уж эти фанатки магического хрустальношаровидения!.. Сейчас они заведут нудятину про свои любимые программы, а мне придется выслушивать их болтовню, пока не отвалятся уши.
– А где Скив? – неожиданно поинтересовалась Марки.
– У себя, работает, – ответила Банни, и до меня донеслось бульканье жидкости. – Он присоединится к нам позже.
Терзаемый чувством вины, я склонился над столом, словно надеясь, что ее слова станут более правдивыми. Все трое рассмеялись. Болтовня возобновилась. Я еще пристальнее уставился в свой магический кристалл. Розовый вмещал энергии больше, нежели голубой, но на более короткое время. Интересно, а можно перенести энергию из розового в голубой?
Используя кристалл как своего рода силовую линию, я попробовал перекачать энергию из розового в свою внутреннюю «батарею». Пока все шло нормально. Затем я начал перекачку энергии дальше, в голубой кристалл. Он тотчас нагрелся. Я бросил его на стол и попытался применить другой метод. В учебном пособии по использованию магических кристаллов значились восемнадцать разных способов высвобождения энергии из природных призм, и только в трех случаях упоминалась тепловая энергия.
Из-за стенки донеслась серия приглушенных потрескиваний и щелчков. Это Тананда и Банни пытались нащупать в эфире нужный канал.
Крошечный красный коммуникатор мало чем уступал по своим возможностям настоящему магическому кристаллу, но, будучи по своему характеру устройством скорее философским, нежели волшебным, имел недостатки, и притом весьма существенные. Прежде всего, он притягивал разного рода помехи – вроде вторичных изображений, которые наполняли собою дом, проявляясь в самых неожиданных местах. Например, открыв дверь в чулан, можно было обнаружить там тролля, размахивающего мечом, – нечто такое однажды случилось со мной. Помнится, я тогда едва не разнес в клочья весь свой гардероб, пока до меня не дошло, что это всего лишь реклама коллекционного оружия. Тананда показала, как устранить рекламные паузы, что я и стал делать для Банни.
Откуда-то из других измерений по трактиру прокатился громоподобный рык: «Была не была! Место действия – Извр».
Затем, отдаваясь эхом в моем кристалле, заиграла музыка – тема из сериала. Голубой осколок засветился внутренним огнем, и в этом свечении кожа моих рук потеряла свой обычный оттенок. Интересное явление, мелькнула мысль. «Была не была!», как и другие подобные шоу, меня мало интересовало. Я давно уже понял: чтобы по-настоящему переживать по поводу происходящего, надо находиться в студии.
В начале каждой серии откуда-то из облака дыма появлялся Шляйн, ведущий. Сначала он перечислял подвиги предыдущего дня и заново объяснял публике условия игры. Сами эти правила были в высшей степени запутанными, но придерживаться их следовало твердо. Во-первых, участвовать в игре могли лишь чародеи-любители, то есть те, кто ни разу не наводил чар за деньги. (Шляйн постоянно приговаривал: «Еще не поздно, ребятки, совершить путешествие во времени, чтобы вернуть четвертак вашему дедушке!» Обычно при этих его словах публика в студии разражалась истерическим хохотом.) Никакого оружия, кроме тех видов, что разрешены правилами игры. (Комментируя этот пункт правил, ведущий показывал чистые страницы, что вызывало очередной взрыв гомерического хохота со стороны зрителей.) Более того, участникам надлежало играть практически в чем мать родила, что смотрелось весьма жестоко по отношению к тем, для кого главным призом являлась сама возможность остаться в живых. Некоторые из заданий таили в себе такие опасности, что решиться на их выполнение мог разве что полный идиот. Впрочем, все это шоу рассчитано на идиотов. Вот почему я в нем не участвую. И даже не смотрю.
Я попытался сосредоточиться на собственных экспериментах.
Наконец музыка закончилась, и до меня донесся хорошо поставленный голос: «Вы смотрите игру «Была не была!». А теперь перед вами явится единственный и непревзойденный – где аплодисменты? – господин Шляйн!..»