– Конечно! – беззаботно улыбнулся тот.
Случайный Охотник прицелился. Хухры-Мухры зажмурил глаза и жалобно проговорил:
– Может, рано еще… сыро еще – как писал Пастернак?
– Да ладно, Пастернак! – махнул рукой Деткин-Вклеткин. – Пусть Случайный Охотник стреляет!
Хухры-Мухры открыл глаза и вгляделся в Деткин-Вклеткина с ужасом.
– Я… я не узнаю Вас, – пролепетал он. – Вы же тонкий были!
– Был, – подтвердил Деткин-Вклеткин и бросил на Массового Читателя взгляд, от тяжести которого тот чуть не потерял равновесие. – До встречи вот… с ним!
Хухры-Мухры покосился на Деткин-Вклеткина и подошел к медленно спускавшему курок Случайному Охотнику.
– Я против, – мужественно сказал он.
– Против чего? – прекращая спускать курок, отвлекся Случайный Охотник.
– Я против убийства, – вскинул голову Хухры-Мухры. – Мы не для того спички выкладывали, чтобы… чтобы оказаться такими!
– Какими? – опять не понял Случайный Охотник. – При чем тут спички-то?
– Каждый, кто выкладывал спички… – попытался, видимо, построить общеутвердительный силлогизм Хухры-Мухры, но построил только одну посылку: – …человек! – Тут он основательно задумался: логика не была его стихией.
– Да не мучьтесь Вы, коллега, – помог ему Случайный Охотник и резво повторил:
Каждый, кто выкладывал спички, – человек.
Хухры-Мухры выкладывал спички.
---------------------------------------------------------------
Хухры-Мухры – человек.
– Я не о себе! – замотал головой Хухры-Мухры и кивнул в сторону Массового Читателя.
– А о нем… о нем чего же? – Случайный Охотник потрепал Хухры-Мухры по плечу, с которого тут же слетела сидевшая там полярная совка. –
Каждый, кто выкладывал спички, – человек.
Массовый Читатель не выкладывал спички.
---------------------------------------------------------------
Массовый Читатель не человек!
– Правильно! – сказал Деткин-Вклеткин на расстоянии. – Значит, давайте приканчивайте – и пошли в юрту.
– Да опомнитесь же Вы! – подбежал к нему Хухры-Мухры и схватил Деткин-Вклеткина за грудки, спрятанные под двойным тулупом. – Как можно! Мы ведь кто…
– Мы ведь кто? – заинтересовался Деткин-Вклеткин, отбирая и пряча грудки в двойной тулуп.
– Мы ведь… эти! Мы ведь гуманитарии!
– Ой, да бросьте Вы, в самом деле! – замахал руками Деткин-Вклеткин. – Какие же мы гуманитарии? Гуманитарии – они в очках и хороши собой. А мы без очков и уродливы. Так что мы технари.
Отойдя от Деткин-Вклеткина с непечатным выражением лица, Хухры-Мухры решительно приблизился к Массовому Читателю, встал между ним и Случайным Охотником и сказал:
– Стреляйте!
Случайный Охотник снова опустил вскинутое было ружье:
– Вы, Хухры-Мухры, ведете себя прямо как оппортунист… Ну, сами посудите: Вы предпочитаете смерть в обществе этого полярного слизняка жизни в нашем обществе!
– Ваше общество мне стало чуждо, – пламенным голосом сказал Хухры-Мухры. – Это общество убийц. – Тут он сделал паузу и ни с того ни с сего добавил: – Убийц и совратителей малолетних.
– А за последнее, – строго заметил морально стойкий Случайный Охотник, – я бы даже съездил Вам по ряхе.
– Вот и съездите, – нейтрально посоветовал Деткин-Вклеткин.
Позабыв защищать Массового Читателя, все еще бодро маршировавшего по снегу с Николаем Дмитриевым на пухлых устах, впечатлительный Хухры-Мухры снова бросился к Деткин-Вклеткину и снова взял его за грудки.
– Дались Вам мои грудки! – недовольно сказал Деткин-Вклеткин, опять надежно пряча грудки.
– Что с Вами случилось? – вскричал Хухры-Мухры. – Вы же были свет очей моих!
– Мне сначала ему по ряхе съездить или Массового Читателя застрелить? – поинтересовался Случайный Охотник.
– Все равно в каком порядке, только скорее уже, – попросил Деткин-Вклеткин.
Случайный Охотник подумал и, осуществив выбор, подошел к Хухры-Мухры. Он занес руку высоко над его ряхой и, как бы между прочим, заметил, что на этой мужественной ряхе не дрогнул ни один мускул.
– Бейте, – сказал Хухры-Мухры, отпуская грудки Деткин-Вклеткина. – Зря я все-таки Вас, Случайный Охотник, изо льда высек!
Случайный Охотник вздохнул и отправил кулак в направлении ряхи Хухры-Мухры. Кулак летел как камень – собранно, деловито и точно. Курс был определенно на область переносицы. Однако, замерев в миллиметре от нее, кулак вдруг начал падать вниз и – упал, не коснувшись Хухры-Мухры. Последний с удивлением проследил полет кулака раскосыми эскимосскими глазами.
Случайный Охотник опустил голову и внимательно рассмотрел кулак.
– Нормальный кулак… – заключил он. – Крепкий и эффективный. А летит плохо… Почему?
– Попытайтесь еще раз – или несколько раз, – порекомендовал Деткин-Вклеткин.
Крепкий и эффективный кулак опять устремился в область переносицы Хухры-Мухры – Хухры-Мухры даже подался вперед, чтобы кулаку не пришлось лететь особенно долго. И кулак некоторое время действительно порождал оптимизм, но в последний момент снова не оправдал ожиданий никого из присутствовавших.
– Может, Вы другой рукой?.. – посочувствовал ему Хухры-Мухры.
– Другой! – усмехнулся Случайный Охотник. – Другая у меня – знаете, какая слабая? Вы просто ничего не почувствуете!..
– Тогда опять пробуйте… – вздохнул Хухры-Мухры и подвинул ряху еще ближе к тому месту, где, как ему казалось, кулак пролетит на сей раз.
Надо ли говорить, что кулак проследовал прежней траекторией, не задев ряхи?
Если не надо говорить, то и не говорю.
В конце концов, Случайный Охотник рассмеялся:
– Просто не понимаю, что происходит! Я столько рях за свою жизнь поразбивал – вспомнить страшно. Но эта ряха… прямо всем ряхам ряха.
– Ну и оставьте ее, переходите к Массовому Читателю, – нетерпеливо сказал Деткин-Вклеткин.
Случайный Охотник вскинул ружье и без лишних слов начал спускать курок. Курок не спускался.
Массовый Читатель маршировал на месте и скандировал Николая Дмитриева:
И дев-чон-ка (вы уч-ти-те),
Лишь под вечер свет включу,
«Вы-хо-ди, – кричит, – у-чи-тель,
Це-ло-вать-ся на-у-чу!»
Закончив скандировать и, видимо, что-то живо представив себе, Массовый Читатель засмеялся похабным смехом, после чего сосредоточился и сдвинул брови – явно пытаясь вспомнить еще какую-нибудь лирику.
– Вы пальцем-то на курок указательным жмите! – чуть ли не рассердился Деткин-Вклеткин.