Охота – древнейшая забава людей. Этот их интерес полностью разделяют хищники. И тут уж никто не скажет наверняка, кто в итоге будет смаковать вкус добычи.
Лео не собирался испытывать судьбу. Он просто хотел есть. Есть хотела и двухметровая саблезубая тварь, кружившая вне зоны прямой видимости. Зверь был хитер, он чуял оружие и, как компьютер, вычислял направление выстрела. Именно потому в дробовике у Лео теперь оставался всего один патрон.
Ему казалось, что он слышит, как тихо и злобно посмеивается хищник. Зверь просчитал все ходы наперед и не спешил подставляться под последний выстрел. Он знал, что человек не может без сна, что еще немного – и тот свалится от усталости. И тогда можно просто подходить и жрать его живьем, отрывая куски сочной плоти, лакая горячую кровь – у человека уже не будет сил, чтобы сопротивляться.
Понимал это и Лео. Сжимая зубы, он заставлял себя пристально вглядываться в сумерки. Стоит потерять концентрацию – и враг почует это. Одна секунда – и пуля уже не поможет. Перед глазами все плыло, и стажер вяло злился на самого себя. Тот еще охотник! Винить некого, сам виноват – погнался за сайгаком на квадроцикле, отбился от группы, и вот уже трое суток кружит по проклятой степи, в которой, как он наивно полагал когда-то, невозможно заблудиться. Квадроцикл сдох, и ноги не в состоянии компенсировать расстояние, так бездумно покрытое на быстрой машине.
* * *
Это была идея Нильса. Три черных, уродливых, зверски «прокачанных» «квадрика» дальнобойщики с базы отбили у стервятников, отставших от банды, да только так и не придумали, что делать с этой ревущей, дымящей и бесполезной для коммерческих перевозок машинерией. Все-таки, несмотря на суровый романтический ореол, коллеги Нильса прежде всего оставались торговцами.
Применение машинам нашлось, когда откуда-то из глубины степей потянулись стада сайгаков. Такое иногда случается – когда через степь, гонимые инстинктом, начинают вдруг переть массы самых разнообразных животных. Чаще это – голодные мутанты, рыщущие в поисках пропитания, и тогда люди запираются в своих убежищах, занимая долговременную оборону. Иногда, затеняя небо, проносятся стаи летучих тварей, оставляя после себя слой зловонного помета, иногда – тучи опасных насекомых. Но впервые в этих местах появилось столько живого, свежего, не тронутого химией и радиацией мяса. Глупо было не воспользоваться ситуацией, чтобы не пополнить скудные запасы форта.
Надежное оружие, приличный запас патронов и мощные моторы, способные потягаться в скорости со стремительными животными, – и вот уже трое охотников веером расходятся по степи, загоняя добычу.
Первого сайгака с первого же выстрела сняла Веста. Что и говорить – с дробовиком Хранительница обращаться умела. Следом удача улыбнулась Нильсу. Лео же выпускал в резвых копытных пулю за пулей, но попасть не получалось, хоть тресни. Выйдя из себя, он принялся гоняться за отдельными особями, но толку от этого было мало. Он просто не мог поверить, что настолько бездарен в этом занятии, и особенно стыдно было перед девушкой. Ему уже приходилось держать в руках оружие и даже убивать врагов, как ни печально вспоминать об этом, но охота – это совсем другое. Здесь тоже нужен особый дар или хотя бы зачатки способностей. Там, где он вырос, об охоте можно было прочесть разве что в исторических книгах или понаблюдать в хронике.
Но здесь было не до теории. В конце концов, они не развлекаться ехали – это был редкий шанс, который необходимо было использовать. И потраченные патроны могут быть оправданы только одним – добычей.
Этот крупный самец нагло пересек Лео путь и, лихо перемахивая через кочки, помчался в сторону, норовя уйти ему за спину. Парень сжал зубы, развернулся с крутым заносом – и выжал полный газ. Мотор взревел диким зверем, швырнув легкую машину вперед. В лицо ударил ветер вперемешку с удушливым выхлопом. Лео уже почти настиг добычу и, вскинув дробовик, был уверен, что на этот раз не промахнется.
Скрытая в траве яма перечеркнула все планы. Квадроцикл кувырнулся, стажера вышвырнуло вперед. Хорошо, что обошлось без серьезных травм – один только порез на плече, из которого обильно струилась кровь. Кровь удалось остановить.
Но ее уже почуял хищник.
Кто его знает, откуда он взялся. Никогда раньше таких здесь не видели. Крупное, гибкое тело с тяжелым хвостом, мощные лапы с когтями и огромные кривые клыки, безобразно торчащие из пасти. Про себя стажер так его и прозвал – Саблезубый. Хотя с ископаемым тезкой тварь имела лишь отдаленное сходство: было в нем что-то от агрессивного ящера.
Так или иначе, уже несколько часов эта тварь не давала ему покоя. Несколько бесполезных выстрелов – и вот у него в стволе последний патрон. Квадроцикл сломан, а уйти на своих двоих от живой машины убийства – совершенно безнадежное дело.
И самое главное – Лео понятия не имел, куда идти.
Темный силуэт мелькнул за камнями, и нервно дернулся палец на спусковом крючке. Вот гад, выматывает нервы, провоцирует на ошибку. Кружит и кружит, скрываясь в траве, за камнями, медленно сужая радиус. Лео поймал себя на мысли, что хочет лишь одного: чтобы эта клыкастая сволочь побыстрее бросилась на него. А уж в упор-то он не промахнется.
Но враг не спешил, и пауза затягивалась.
– Ну где ты там?! – зло выкрикнул Лео. – Хорош юлить, давай, выходи!
Какое-то время он ждал, что хищник пойдет на голос. Не выдержав, решил обострить ситуацию – и полез на ближайший пригорок. Отсюда он мог, хотя бы осмотреться. До боли вжав приклад в плечо, слившись взглядом с линией прицеливания, он взбежал на бугор. Быстро огляделся.
Саблезубого нигде на было видно. Неужто ушел? Тоже, видать, сдали нервы. Ощутив себя победителем в этой несостоявшейся схватке, Лео оглянулся. И замер.
У основания пригорка, в каких-то десяти шагах от него стоял сайгак. Похоже, тот самый, за которым гнался стажер и который довел его до этого плачевного состояния. Добыча, которая так зло подшутила над горе-охотником.
Наверное, в этот момент у Лео помутилось сознание. Или просто инстинкт возобладал над разумом – в любом случае он не помнил, как вскинул ружье и произвел тот единственный точный выстрел.
Сайгак взвился в отчаянном прыжке – и рухнул мертвым. Лео мстительно захохотал: он все-таки добился своего. Пусть даже эффективность такой охоты стремилась к нулю. Закинув за плечо бесполезное уже оружие, он стал спускаться, направляясь к добыче. И тут же кожей почуял неладное.
Хищник вернулся. Он приближался со стороны солнца, прижимаясь к земле, но шел не к человеку – он двигался к убитому животному. Логика зверя ясна – в первую очередь он всегда сожрет то, что легче добыть. А расправиться с человеком, лишенным огнестрельного оружия, он может позже.
Казалось бы, самое время дать деру, ведь сытый Саблезубый даст ему приличную фору. Но что-то включилось внутри – незнакомое, поднявшееся из темных, древних глубин души. Сильный, непреодолимый инстинкт, запрещавший делиться добычей с врагом, какая-то угрюмая охотничья ревность.