Миронов думал несколькими секундами дольше. Но что он мог поделать? Армейцы, по-прежнему держа пришельцев на мушке, вышли из укрытий. Несколько человек обыскали пленных. Остальные следили, не опуская стволов. С Алекса сняли пояс с кобурой, у Шведа обнаружился набор разнокалиберных ножей, больше десяти – от пары совсем коротких, складных, до здоровенного тесака, которым он рубил заросли у входа в подземелье. Солдаты извлекали из-под одежды проводника ножи и бросали на пол.
– Как ты все это на себе таскал? – спросил Алекс. – Я даже не видел, куда ты их прячешь.
Ему удалось совладать с нервами, и голос почти не дрожал.
– Сам удивляюсь, как это барахло на мне помещалось, – покачал головой Швед, пялясь на растущую перед ним брякающую кучу клинков. – Фух, вроде даже как-то легче стало. Братцы, послушайте, я не с ними, я только проводник… я и этот вот пацан. Проводники мы.
– Мы не братцы, а солдаты Армии Возрождения, – жестко заявил командир. – По законам военного времени вы все задержаны во время незаконного проникновения на охраняемый объект.
– Да откуда ж мне знать, что он охраняемый? – возразил Швед. – Меня вот эти подрядили сопроводить их на Химзавод, поискать, может, химия какая-то здесь найдется полезная. А я что? Мне заплатить обещали, я и провел.
– Мы мирные жители, – без особой уверенности поддакнул Ржавый. – Местные мы, тутошние! Думали, для хозяйства на Химзаводе разживемся чем-нибудь…
– А те, – командир мотнул головой, указывая на выход из помещения, – которые сейчас нас окружают, они тоже местные? В таких же курках, как на тебе, черных? Нет, вы все бандиты и мародеры. И по законам военного времени вам полагается…
За стеной прозвучал выстрел, потом еще и еще, раскатились автоматные очереди. Ржавый покосился на свои механические часы и едва заметно кивнул Миронову – двенадцать. Батька начинает штурм. Миронов скривился. Алекс его хорошо понимал – сам чувствовал то же самое. Длинный путь, потеря людей, схватка с мутантами… и вот, когда вроде удалось… и успели вовремя!.. А оказалось – все было напрасно.
Похоже, другие пленные чувствовали то же самое – огромную усталость и тоску. Никто не помышлял о сопротивлении. Да и какое сопротивление? Засада была устроена настолько грамотно, что это с ходу обескураживало. Да и действовали армейцы решительно – Бугая застрелили сразу. Наверное, чтобы с самого начала показать бесполезность отпора. И сейчас, когда Батька начал штурм, они выглядели скорее довольными – у них все по плану.
– По местам! – скомандовал офицер. – Сержант, этих запереть. Допросим после. Может, им что-то серьезное известно. Но при малейшем неповиновении применять оружие.
– Применять на поражение, товарищ капитан? – уточнил сержант. Это говорилось скорее для пленных, чтобы прониклись серьезностью момента и не думали о сопротивлении.
– Так точно, – отчеканил капитан, – на поражение.
Армейцы поспешили к выходу. С пленными остались четверо во главе с сержантом. Тот качнул автоматом, указывая направление:
– Шагайте… местные. Руки за голову и вперед. Живо и без глупостей.
Солдаты окружили пленных и, подталкивая стволами автоматов, повели вдоль длинного помещения. Свободное пространство между рядами станков было завалено изломанной тарой и битой посудой. Кое-где приходилось переступать корневища, дотянувшиеся даже сюда, к середине зала.
В дверях Алекс оглянулся и едва удержался, чтобы не выдать удивление, – из люка, через который они проникли в цех, показалось… что? Сперва Алекс подумал, что видит шерсть какого-то зверя. Шерсть оказалась всклокоченной макушкой, вполне человеческой, хотя и грязной. Потом под лохматой шевелюрой блеснули глаза… Солдат подтолкнул Алекса в спину и не дал досмотреть, кто выбирается из люка.
За производственным помещением начинался широченный коридор, сюда, похоже, могли подъезжать грузовики, чтобы принимать груз с ленты конвейера. Ряд дверей вел в другие отсеки, поменьше. Кое-где уцелели выцветшие таблички: «Лаборатория № 7», «Лаборатория № 8», «Биообразцы», «Вход воспрещен»… Заканчивался коридор стеной с массивными воротами, сейчас запертыми и приваленными баррикадой из всевозможного хлама – от обломков мебели до опрокинутого набок «Газ-52». Охраны не видно – наверное, армейцы рассчитали, что никто войти не сможет. И то верно, без динамита эту гору перед воротами не разворотить. Пока шли, стрельба позади усилилась – чернорыночники подбирались к зданию с противоположной стороны.
Сержант пинком распахнул дверь, над которой таблички не было. Алекса и остальных втолкнули в длинное помещение, заставленное шкафами, стеклянные дверцы которых были расколоты, и лабораторными столами. Слой битого стекла и пожелтевших, слипшихся от грязи бумаг покрывал пол. Окон здесь не было, скупо светили электрические лампы, запитанные от походного аккумулятора.
В углу двое армейцев возились с контейнерами – массивными, с виду очень тяжелыми. Один, тощий очкарик, поднял голову и недовольно буркнул:
– Чего вам здесь?
– Пленных запрем в той каморке, откуда груз вынесли, – сержант ткнул стволом, указывая на дверь в дальнем конце комнаты. – Там дверь подходящая и запоры крепкие. Не ошибся капитан, все точно рассчитал! Слышь, Сашок? Он правильно решил, когда я подземный ход обнаружил. «Отсюда попытаются взять» – так и сказал!
Сержанту было приятно подчеркнуть свою заслугу. Обнаружил подземный ход, как же! Тут товарищу очкарика наконец удалось открыть контейнер, там звякнуло стекло, веером разлетелись бумаги. Швед поймал порхнувший в его сторону листок, впился в него взглядом… Алекс понял: с приятелем происходит что-то странное. Швед побледнел, шрамы на висках проступили багровыми кругами, задергалось веко.
– Швед, ты чего? – Алекс тронул проводника за предплечье, под пальцами была каменная твердость, будто мышцы Шведа свело судорогой. – Что с тобой?
– Обезьяны, – дрожащим голосом пробормотал Швед. – Скачут, трясут решетки, воняют… «Вектор». Название – «Вектор»!
Он повернул листок, и Алекс успел прочесть над текстом крупно отпечатанное слово «ВЕКТОР» и логотип: круг с латинской буквой «V», перечеркнутой молнией.
Очкарик подскочил и выхватил листок из дрожащих пальцев Шведа:
– Не трогай! Дай сюда! А ты, Колька, веди их быстрее! Мы тут работаем, там стреляют, вы еще с какими-то бандитами заявляетесь! Что, их сразу расстрелять нельзя было? Обязательно сюда тащить?
Сержанту Кольке стало обидно, что его, вместо того чтобы похвалить за обнаружение подземного хода, упрекают.
– Расстреляем, когда капитан скажет. Сперва допрос, понял?
Он шагнул к Шведу, поднимая автомат:
– А ты шагай живо!
Но Швед даже не обратил внимания на армейца, он замер, будто окостенел, и только побелевшие губы шевелились, повторяя снова и снова: «Вектор… Вектор…» Сержант, не сдержавшись, ткнул прикладом Шведа в затылок. То ли не рассчитал, то ли нарочно хотел приложить пленного посильнее, но удар вышел крепкий. Голова Шведа дернулась, он вздрогнул всем телом… а потом… Алекс и моргнуть не успел, а сержант уже летел, не касаясь ботинками пола, в сторону. Рядом свалился на пол еще один конвоир – Алекс не заметил, как Швед оказался рядом с ним. Обычно степенный и неторопливый, сейчас он двигался молниеносно – вот он уже бьет отнятым автоматом третьего армейца, разворачивается, короткая очередь, еще. Двое солдат рухнули, обливаясь кровью.