– Вот, значит, от кого отбивались «старатели». Тогда, их тут десятки, если не сотни, вспомни, сколько куч «желудков» осталось возле теплушки! Надо уходить отсюда! – воскликнул я.
– Далеко мы не уйдем – уже вечереет, наступает их время охоты. На открытом пространстве нам придет кирдык, надо занять оборону здесь, за проходческим щитом. Будем сдерживать их ультрафиолетовым прожектором. Покинем штольню, только когда прилетит вертолёт, – сказал Михаил.
Мы пролезли за фрезу, Михаил устроился возле щели и на каждый шорох открывал «огонь» из бластера. В ответ на «выстрелы» Михаила, мы слышали злобное верещание.
– Черт, до прилёта вертолёта мы здесь не продержимся – основную батарею мы посадили ещё на Тунгуске, а запасная – долго не протянет, – сообщил Михаил.
– Дай мне пистолет, – я протянул Михаилу свою «Сайгу».
– Вот, что, я, кажется, понял, зачем «старатели» загнали в штольню вагонетки с бочками – они хотели подорвать штольню, но не успели. Дуй в вагончик, собери толовые шашки, они там валяются по всему полу, и найди бикфордов шнур. Только поторопись, пожалуйста, – сказал Михаил.
Я вынул запасные обоймы и сложил их вместе с карабином рядом с Михаилом. Подхватив брошенный Михаилом мне пистолет, я помчался вон из штольни. Забежав в теплушку, я стал собирать шашки. Целых шашек было мало, в основном попадались какие-то изжеванные огрызки. Эти огрызки постоянно выпадали из рук. Тогда я снял каску и стал собирать огрызки в неё. Набрав полную каску, я устал лихорадочно метаться в поисках бикфордова шнура. Шнур как назло не находился. Может, его тут и вовсе нет – Прыгуны не только сжевали динамит, они, наверно, и шнур сожрали. А время уходит! Ладно, обойдёмся и без шнура – Михаил умный, он что-нибудь придумает.
Когда я подбежал к Михаилу, он уже отложил свой бластер и стрелял из карабина.
– Шнура я не нашел, – крикнул я.
– Плохо дело, но не смертельно. Засунь динамит в вагонетку и открути у одной из бочек пробку, – сказал Михаил между очередями выстрелов.
Я бросился выполнять его указание. Только вот пробка у бочки никак не хотела скручиваться, нужен был какой-то инструмент.
– Поторопись! – крикнул Михаил.
Я понял, сейчас Прыгуны прорвутся, а искать инструмент, просто, нет времени. Я плотнее ухватил пробку и, сдирая кожу рук, всё же свинтил ее. Солярка, обжигая мне подранные руки, полилась на землю.
– Готово! – крикнул я Михаилу.
– Уходи, я следом! – услышал я в ответ между очередями.
Отбежав от штольни метров на двадцать, я обернулся, Михаил бежал за мной, а за его спиной убегала в штольню горящая змейка солярки. И ещё успел заметить, что Михаил бежит без карабина, но с бластером.
Взрывной волной меня сбило с ног и протащило по земле, Я вскочил на ноги и стал выглядывать в туче пыли поднятой взрывом Михаила. Наконец, я его высмотрел, его взрывной волной забросило даже дальше, чем меня.
Я подбежал к Михаилу, он был жив, только кривился и корчился, и, как мне показалось, смеялся.
– Михаил, ты чего, ты ранен? – склонился я над Михаилом.
– Нет, вроде цел. Уделали этих тварей, нашли с кем связываться – с людьми, и никакие лишние измерения им не помогли! – сказал Михаил, усевшись на землю.
Я глянул на штольню, штольни не было – она схлопнулась.
– А где карабин? – спросил я.
– От него теперь никакого толку – патроны кончились, – ответил Михаил.
– А какой толк от бластера с разряженными батареями? – спросил я.
– Да ты чё, там же бесценные кадры видеозаписи! – Михаил посмотрел на меня как на ненормального.
– Ладно, вставай, – я помог Михаилу подняться, – Куда пойдем?
– Идем, залезем на генератор, вдруг кто-то из Прыгунов успел выскочить из штольни. А там мы будем, всё-таки, в некоторой безопасности, – предложил Михаил.
Я помог Михаилу залезть на крышу дизель-генератора, потом залез сам.
– Михаил, так это были Гремлины, ты уверен? – спросил я.
– Без сомнений, после встречи со студиозами Дмитрия, я, на всякий случай, перечитал всё, что хоть как-то связано с Гремлинами. Только вот само это название мне не нравится – не отражает сути. Лучше уж называть их Магваями или Прыгунами, – ответил Михаил.
– Хорошо, пусть будут Прыгунами, только вот откуда они тут взялись? – спросил я.
– Есть такие теории зарождения жизни – теории «Панспермии». Теории не дают ответ о происхождении жизни вообще, но обосновывают зарождение жизни на Земле. Согласно теории «Естественной Панспермии», «жизнь» в виде спор и бактерий по космосу разносят кометы. А согласно теории «Искусственной Панспермии», «жизнь», уже готовыми мыслящими формами, рассеивает «Вселенский разум». И теперь я склонен этому верить. Помнишь, я рассказывал тебе о третьей гипотезе происхождения саркофага. Так вот, саркофаг – это «ящик Пандоры», в хорошем понимании этого выражения.
– Что-то я не увидел ничего хорошего в Прыгунах, – вставил я.
– А для «Вселенского разума», я думаю, нет разницы, в каком виде будет «мыслящая материя», в виде Людей или в виде Прыгунов. И ещё неизвестно, кто из них хуже и опасней – Прыгунов-то мы уделали! – ответил Михаил.
– Ты думаешь, что Прыгуны – мыслящие существа? – спросил я.
– Разумеется – мыслящие! Использование орудий в виде камней и палок и изощренный вандализм – тому яркое подтверждение! – ответил Михаил.
– А как Прыгуны вырвались из саркофага, «старатели» ведь до него не докопали метров двадцать? – спросил я.
– Наверно, двадцать метров песчаника, для перехода из их измерений в наши, для Прыгунов не преграда, – сказал Михаил.
– А с какой стати тут оказался «живой жемчуг»? – спросил я.
– Я думаю, «жемчуг» – это и есть сам «ящик». Стенки, крышка, замок – короче, автоматика, сохраняющая и оберегающая содержимое, – ответил Михаил.
– Ты думаешь, в озере «Вонючем» лежит ещё один «ящик»? – спросил я.
– Да. Более того, теперь я уверен, «ящики Пандоры» с различными формами жизни упрятаны во многих местах на Земле. И не только на Земле, но и на Марсе и прочих планетах. На Земле людям уже доводилось вскрывать «ящики» с Прыгунами и вступать с ними в схватку. И ни разу с ними не удалось договориться. Но не Прыгуны меня поразили – я внутренне ожидал чего-то подобного. Меня поразила понятливость и сговорчивость фиолетовых «грибов».
– Конечно, хорошо, что нам удалось на этот раз захлопнуть крышку «ящика», но жаль, столько вопросов осталось без ответов, как Прыгунам удается позиционировать себя в наших трёх измерениях, чем они обычно питаются, например, теми же «грибами», и главное, как с набитым пузом они умудряются уйти в свои измерения? – задумчиво высказался я.
– Вот следующим летом вновь поедем на Тунгуску. Отыщем твою говорящую собаку и расспросим, – сказал Михаил.