– Что, Карлуша, нелётная погода? Ну, давай, забирайся, – я вытянул вперёд левую руку. Карлушка вспорхнул с крыши мне на руку и, перебирая лапами, передвинулся на плечо.
– Ладно, Карлуша, пойдем, займёмся житейскими вопросами, – я двинулся к лестнице крыши.
Спустится с крыши по металлической лестнице на пятый этаж с Карлушкой на плече, было трудно, но я справился. Спустился по лестнице на третий этаж, пошел в «красный уголок». Клетка была на месте. Поднял её – тяжелая, однако. Поставил клетку на стол, осмотрел. Клетка была цела. Оставалась надежда, что Карлушке клетка не понравится – тогда не придется тащить такую тяжесть.
– Карл, зацени, как тебе персональное недвижимое имущество? – спросил я, скосив глаза на Карлушку.
– Блеск, – сказал Карлушка, перелетел на клетку и стал пытаться через прутья клювом выдрать из клетки зеркальце, висящее на цепочке.
Я открыл дверцу клетки. Карлушка спрыгнул на стол и забрался в клетку. Запрыгнув на Т-образную подставку, Карлушка снова попытался оторвать зеркальце.
– Карл, ты просто фетишист какой-то, далось тебе это зеркальце? Слушай, а может ты не Карл, а Клара, поэтому так и любишь всякие блестящие цацки? – спросил я.
– Вар-р-нак, – каркнул ворон, распушив перья.
– Ну, вот, можешь ведь разговаривать нормально, а то: «Пошел на… иди в жо…». Ладно, вылазь, – сказал я.
Карлушка меня игнорировал, сидел, нахохлившись, вцепившись в подставку внутри клетки.
– Обиделся? Зря, брат! Вылезай, давай мириться.
Карлушка молчал, демонстративно отвернув голову почти на сто восемьдесят градусов.
– Ну и фиг с тобой! Сиди, а мне некогда тут с тобой рассюсюкивать – к ночи мы должны вернуться на станцию, – я закрыл дверцу клетки, подхватил клетку за ручку и понес её вниз к выходу из административного здания.
Перед выходом из здания поставил на пол клетку и откинул фанерный лист. Лыжи были на месте. Впрочем, если бы их не оказалось, я бы не сильно удивился. Тут, живя среди сталкеров, к такому привыкаешь быстро – ничего нельзя надёжно припрятать на сколь-нибудь длительное время. Но сегодня мне повезло – я был на заводе один.
Глянул на Карлушку в клетке, он всё ещё дулся. Нет, в руках мне клетку с Карлушкой далеко не унести, да и без Карлушки – тоже. Поставить клетку на лыжи, а самому идти по снегу пёхом? Тоже не выход.
Придумал. Скинул рюкзак, достал из рюкзака капроновый шнур. Отрезал ножом два куска. Привязал к клетке верёвочные петли. Прицепил лыжи к ботинкам, надел рюкзак на грудь, а клетку с Карлушкой в качестве рюкзака – на спину. Взял лыжные палки. Порядок, можно идти.
Не успел я пройти и пятидесяти метров, как краем глаза заметил на снегу что-то желтое. Защемило сердце от нехорошего предчувствия. Подъехал ближе. Так и есть, свежие следы. Только что здесь прошли двое, а один из них тут отлил.
Черт – это засада, никто не попрётся на завод просто так. Не понимаю, на чём я прокололся, неужели долговцы меня запеленговали?
Это, разумеется, долговцы. Ходят они обычно квадами, по четверо. Значит, эти двое уже перекрыли мне северный выход с завода, а ещё двое – западный, или следят сейчас за мной.
Что делать? Оставить клетку и открыть дверку? Карлушка сам выберется. Нет, клетка – это моё единственное алиби, единственное оправдание моего присутствия на заводе во время передачи. Я оказался тут и в это время потому, что Комбат приказал. Сбросить шокер в снег? Надо, но не здесь – если за мной наблюдают, это только привлечет к нему внимание. Можно попытаться уйти через южный пролом в заборе и, сделав крюк, через лесопилку идти на станцию. Если, конечно, мне позволят это сделать.
Я развернулся и пошел в сторону южного пролома. Меня никто не окликнул и никто не выстрелил мне в спину. Пожалуй, у меня есть шанс выкрутиться из этой передряги.
К южному пролому можно было бы выйти напрямую через склады, но тогда бы пришлось снимать лыжи. Я двинулся в обход. По дороге сбросил в снег шокер. Всё, теперь я чист – донесение в ПДА я стёр ещё на крыше.
Через десять минут я беспрепятственно вышел к пролому. Но там меня ждал ещё один сюрприз – ещё две цепочки следов, ещё два человека вошло на территорию завода через южный пролом. Господи, это сколько же народу бросили долговцы на мою поимку?
Я прошел пролом и двинулся вдоль цепочки следов. Если я прав, то где-то различные цепочки следов сойдутся. Неожиданно следы свернули в сторону Дальнего кордона. Как это понимать?
А так и надо понимать – не было никакой облавы! Два человека пришли со стороны Дальнего кордона. Кто они? Конечно же, сталкеры. Долговцы порой бегут с Дальнего кордона, но бегут они не сюда, а в Затон. На станции Янов дезертиров расстреливают.
Черт, сегодня же первое декабря! Ну конечно же, это Матис с Профессором возвращаются на станцию. А я, идиот, испугался.
Ну, положим, насчет идиота – это я погорячился. Действовал по обстоятельствам – перестраховка никогда не бывает лишней. Что ж, надо вернуться, подобрать шокер и нагонять Матиса с Профессором.
Уже через пятнадцать минут я снова был у административного здания и шёл по следам. Следы свернули в слесарный цех. Что, собственно, Матису с Профессором там понадобилось? Пахнуло дымком. Может они решили передохнуть, погреться у костра?
Я вошел в ворота цеха и замер. Костёр был, но у костра сидело трое – два наемника, если судить по экипировке, и спиной ко мне долговец. Поведение этой троицы мне не понравилось – они меня, вроде как, не замечали, хотя должны были слышать шарканье и стук моих лыж по бетонному полу цеха. Подумал: «Надо высвободить руки из верёвочных лямок лыжных палок, иначе пистолеты, в случае чего, мне не выхватить». Карлушка за моей спиной предупреждающе каркнул, но предпринять ничего я не успел – почувствовал на шее чуть ниже правого уха холод металла. Медленно повернул голову. Ещё один долговец держал у моей шеи дуло автомата.
Перевёл взгляд на троицу, теперь они смотрели на меня. Сердце моё сжала тоска, смертельная тоска. В долговце я узнал Шотландца. Что он здесь делает, он же должен быть на Дальнем кордоне? И что это за странные посиделки в компании наёмников? Вопросов было много, ясно было только одно – это следы Шотландца с напарником я принял за следы Матиса с Профессором.
Шотландец поднялся и, нарочито кривляясь, подошел ко мне. Глаза его злорадно блестели.
– Какие люди, и без охраны! – сказал Шотландец с издёвкой, вынимая тесак из ножен разгрузки.
– Тебя ещё не убили, скот? Ну до чего же дерьмо живуче! – я сплюнул под ноги Шотландцу.
– Ба, да он не один, он с другом, мутантом, – сказал Шотландец, обойдя меня слева и проведя лезвием ножа по прутьям клетки.
– Скот-т – дер-р-рьмо! – высказался Карлуша.
Я невольно расхохотался. Ну до чего же сообразительная птица – уловила самую суть. Бедный Карлуша – это высказывание будет стоить ему жизни.