– Ну, чем тебя этот костюмчик не устраивает? Он тебе к лицу, и фирма-производитель известная. Все, Алина, переодевайся! Пойдем в кассу!
– Нет, Поля, в кассу мы пока не пойдем.
– Почему???
– Цвет не тот.
– Ты же любишь все оттенки розового.
– Люблю, но в этом костюме я буду сливаться с ковриком. Кажется, мы поспешили его купить.
– Алина, если смотреть правде в глаза, то не мы, а именно ты поспешила выхватить из рук той пергидролевой блондинки последний коврик.
– Поля, ну что поделаешь, это привычка. Я никогда и никому не уступаю вещи, которые мне понравились. А поскольку коврик малинового цвета остался в единственном экземпляре, то я и подсуетилась. Раз уж так случилось, то костюм должен составлять с ним контраст.
– Вовсе не обязательно. Или берем этот костюм, или другой ты будешь покупать за свой счет! – заявила я в ультимативной форме.
– Полина, ты монстр! Если уж я взялась за это дело, то мне все должно нравиться, каждая мелочь, а шорты и топ тем более. Давай еще в один магазинчик заглянем, а?
– Ладно, даю тебе еще одну попытку, если и она провалится, то пеняй на себя. Мое терпение не безгранично. Куплю тебе то, что сама считаю нужным.
Нечаева поняла, что я не шучу, поэтому обреченно выдавила из себя:
– Согласна.
Нам повезло, в секции спортивной одежды супермаркета «Юпитер» нашелся комплект для занятия фитнесом, в который Нечаева влюбилась с первого взгляда – ярко-синий с серебристыми вставочками. Примерка подтвердила правильность выбора, и я оплатила покупку. Это выглядело услугой с моей стороны, а в сущности, было наградой за будущие Алинкины труды. Уже сегодня вечером ей предстояло усиленно заниматься йогой и сближаться с Пилявской.
* * *
В середине дня мне позвонила Анна Петровна Самойленко.
– Полина Андреевна, у меня есть потрясающая новость! К нам едет Элен Муаре, меценатка с мировым именем. Вы что-нибудь слышали о ней?
– Я видела по телевизору интервью с этой француженкой. Очень интересная женщина.
– А я, к сожалению, не видела.
– Но как вы узнали о ее визите?
– Мне позвонили из областного комитета архитектуры и исторических памятников и сказали, что надо готовиться к встрече почетной гостьи. Она планирует посетить ряд горовских учреждений, в том числе нашу школу-интернат. Мне кажется, это все неслучайно. Наши письма возымели действие, – голос директрисы прозвучал очень оптимистично.
– Анна Петровна, я тут полазила по Интернету и нашла кое-какую информацию о мадам Муаре. Ее бабушка была русской, родом из Горовска. Если я не ошибаюсь, ее звали Круглова Мария Ивановна. Так вот, она была воспитанницей здешнего пансиона благородных девиц.
– Как это замечательно! Возможно, она была знакома с моей прабабушкой. Вот если бы мадам Муаре выделила средства на капитальный ремонт здания, – мечтательно произнесла Самойленко. – Впрочем, решение о присвоении ему статуса историко-архитектурного памятника пока не принято.
– В любом случае визит Элен Муаре будет нам полезен. Когда она к нам прибудет?
– Через два дня, в воскресенье.
– Что ж, будем ее ждать.
Едва я закончила разговор с Анной Петровной, как мой телефон снова зазвонил. Я даже не успела взглянуть на дисплей, чтобы посмотреть, чей номер там высветился.
– Алло!
– Полина, здравствуй! Это Света.
– Света? Петина? – удивилась я. – Как съездила в деревенское турне? Много частушек на диктофон записала?
– Полина, давай без этих подколов! Ладно? Я хочу вернуться к твоему предложению. Ситуация несколько изменилась…
– Да что ты говоришь! – я саркастически усмехнулась.
– Да, сейчас статья об интернате будет как нельзя кстати. У тебя, кажется, были кое-какие материалы…
– Света, а ты уже не опасаешься Пилявского?
Петина благополучно проглотила этот вопрос и спросила:
– Полина, так тебя еще интересует статья на эту тему?
– Знаешь, уже не так, как раньше. Но если ты хочешь написать о сносе исторического памятника и закрытии интерната, то я готова продать тебе информацию.
– Я согласна. Давай сегодня встретимся, только не в редакции.
– А где?
– В каком-нибудь кафе. Например, в «Усталом путнике».
– Хорошо. – Мы определились со временем, и я отключилась первой.
Нетрудно было догадаться, что Петина так засуетилась из-за приезда Элен Муаре. По масштабам нашего районного городка предстоящий визит богатой француженки был суперсенсацией. Наверняка журналистка пронюхала, что ее бабушка воспитывалась в пансионе на Стрелковой, семнадцать. Используя мои материалы, Светке будет совсем нетрудно наспех состряпать злободневную статейку. Она даже согласилась мне заплатить. Я ляпнула о вознаграждении лишь затем, чтобы проверить степень ее заинтересованности в моей информации. Она оказалась высокой.
Казалось бы, звонок Петиной должен был меня обрадовать. Но я испытывала скорее раздражение, нежели радость. Когда я обратилась к ней со своей просьбой, она меня кинула, пусть и с подачи главного редактора. А теперь эта газета решила разыграть фарс, чтобы оправдать свое бездарное существование. Откроешь номер – и ничего, кроме рекламных объявлений, там не находишь. А тут вдруг, оказывается, есть о чем писать, например, об исторических местах, которые пока присутствуют на карте нашего города и которые мы просто обязаны сохранить.
Мне пришлось умерить свои амбиции и принести Петиной на блюдечке материалы, которые она у меня запросила. Я с ней долго не церемонилась – зашла в кафе и молча положила на стол конверт с ксерокопиями. Светлана бегло просмотрела его содержимое и сказала:
– Да, конечно, преступно сносить такое здание ради прихоти одного человека.
Я развернулась, чтобы уйти.
– Полина, а как же деньги? – бросила она мне вслед.
– Оставь себе, по пятницам я обычно занимаюсь благотворительностью.
– Очень смешно. Мое дело предложить, уговаривать не буду, – ответила журналистка и убрала свой конверт в сумку.
Согреваемая мыслью о том, что Федор Петрович и его сынок могут остаться ни с чем, я вышла из кафе и села в своей «Мини-купер». Я была уже на полпути к дому, когда мне позвонил Гаврилов. Пришлось припарковаться и ответить.
– Полина, привет! Соскучилась?
– Признаюсь, скучать было некогда.
– Ах, вот оно, значит, как, – Макс наигранно вздохнул. – Но вечер-то у тебя свободен?
– Занятый. У меня акваджоггинг. Разве ты не знаешь?
– Забыл. А что же мне теперь делать? Я такую культурную программу для нас с тобой придумал!